АРХИВ: Любимые стихи

[sunday]

В мороз и в гололед, и в слякоть,
Какая б ни стряслась беда,
Не заставляйте женщин плакать
Ни от любви, ни от стыда!
Какая бы из горьких трещин
Ни расколола сердце вам,
Не заставляйте плакать женщин
По необдуманным словам!
Прощайте женщин, сокращайте
Предел, бросающий вражду,
И никогда не вымещайте
На женщинах свою беду.
И как бы ни случилось плавать
Вам в океане бытия,
Не заставляйте женщин плакать,
На вас обиду затая!
И пусть вам будет как награда
За бескорыстие труда
Та женщина, что с вами рядом,
Не плачущая никогда!
Чтоб не краснеть вам от стыда,
Чтоб от раскаянья не ахать,
Вовек: нигде и никогда
Не заставляйте женщин плакать!"

Людмила Щипахина

[Хель]

В вагонах голубых, и розовых, и алых
Уехать от зимы.
Там в каждом уголке для поцелуев шалых
Приют отыщем мы.
Закроешь ты глаза, забыв, как ветер колкий
Гримасничает за окном,
Как черти черные и бешеные волки
Рыдают в сумраке ночном.
И словно паучек щеки твоей коснется
Мой нежный поцелуй.
И робко отвернется притворная щека.
"Поймай", - прошепчешь ты. Мы обо всем забудем.
На шее, на груди всю ночь искать мы будем
Бродяжку паучка.
                                                           Артюр Рембо

[Elly]

Очень люблю это стихотворение...

Открываю томик одинокий -
томик в переплёте полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.

Пусть он думал и любил иначе
и в столетьях мы не повстречались...
Если я от этих строчек плачу,
значит, мне они предназначались.

В. Тушнова

[Henrietta]

КАММИНГС

Я несу Твое сердце с собой,
Я несу его в моем сердце,
Никогда не растанусь я с ним!
И куда ни пойду,Ты со мной, дорогая,
Все дела и поступки мои разделю
Я с Тобой,моя радость!
Я судьбы не боюсь,
Ибо Ты мне судьба и звезда!
Мне не нужен весь мир,
Ты мой мир ,моя истина и красота !
Эта тайна известная многим...
Это корень корней,
Ствол стволов,
Небо небес,
Дерево именем ЖИЗНЬ,
Растущего выше мечтаний души и ума дерзавений!
Это чудо,хранящее звезды от смерти!
Я храню Твое сердце,
Я храню его в моем сердце!!!



смех от души - вот
безусловно всё что нужно
чтобы жить (по полной)

(даже) едва улыбка уловимая
порой (на век) соединяет души

взор тёплый (но не сквозь, а вглубь) -
лекарства нет на свете лучше

и (якобы невольное) касанье
значительнее несказанно
всех слов любого словаря

не мелочи такие вот
нас делают (тебя со мной)
как воздух (для меня с тобой)

[Belena]

Это стихотворение было напечатано в учебнике "Природоведение" (3-й класс, кажется). Так оно мне тогда понравилось, что я решила его выучить. И видимо, как-то проболталась что знаю этот стих, потому что потом учителя просили читать его почти на каждом празднике. До сих пор осталось в памяти, кто автор не знаю.

Если скажут слово "Родина",
Сразу в памяти встает
Старый дом, в саду смородина,
Толстый тополь у ворот.
У реки березка-скромница.
И ромашковый бугор...
А другим, наверно, вспомнится
Свой родной московский двор.
В лужах, первые кораблики,
Над скакалкой топот ног.
И большой соседней фабрики
Громкий радостный гудок.
Или степь, от маков красная,
Золотая целина...
Родина бывает разная.
Но у всех она одна!

А это стихотворение Е. Горбовской прочитала несколько лет назад в журнале и сразу запомнила. Мне очень нравятся её стихи.

В тихом омуте, в тихом омуте
В тихом омуте - тихий ад.
В этой комнате, если помните,
Я вас выбрала - наугад.

Я подумала: "Вот и встретила...".
И не думала ни о чем...
Как же я тогда не заметила
Эту женщину в голубом?

[Маруся]

Дикие гуси

С утра, покинув приозерный луг,
Летели гуси дикие на юг.
А позади за шесткою гусиной
Спешил на юг косяк перепелиный.
Все позади: простуженный ночлег,
И ржавый лист, и первый мокрый снег.
А там на юге пальмы, и ракушки,
И в теплом Ниле теплые лягушки.
Вперед, вперед! Дорога далека,
Все крепче холод, гуще облака.
Меняется погода: ветер злей
И что не взмах, то крылья тяжелей,
Смеркается. Все резче ветер в грудь,
Слабеют силы, нет не дотянуть.
И тут протяжно крикнул головной:
"Под нами море; следуйте за мной!
Скорее вниз. Скорей, внизу вода.
А это значит отдых и еда!"
Но следом вдруг пошли перепела:
"А вы куда? Вода для вас беда!"
Да видно на миру и смерть красна.
Жить можно разно; смерть всегда одна.
Нет больше сил, и шли перепела
Туда где волны, где покой и мгла...
К рассвету все замолкло, тишина.
Медлительная важная луна,
Опутав звезды цепью золотой,
Загадочно повисла над водой.
А в это время из далеких вод
Домой, к Одессе, к гавани своей
Бесшумно шел красавец-турбоход,
Блестя глазами бортовых огней.
Вдруг вахтенной, стоявший с рулевым,
Взглянул за борт и замер, недвижим.
Потом присвистнул: "Черт меня дери!
Вот чудеса! Ты только посмотри!"
В лучах зари, забыв привычный страх,
Качались гуси молча на волнах,
У каждого в усталой тишине
По спящей перепелке на спине.
Сводило горло: так хотелось есть,
А рыб вокруг вовек не перечесть.
Но ни один за рыбой не нырнул
И друга в глубину не окунул.
Вставал над морем искрометный круг,
Летели гуси дикие на юг;
А позади за шесткою гусиной
Спешил на юг косяк перепелиный.
Летели гуси в огненный рассвет,
А с корабля смотрели им во след,
Как на смотру - ладонь у козырька,
Два вахтенных бывалых моряка!

Ну и про любовь:

***
Страсть, и юность, и гордыня -
Все сдалось без мятежа,
Оттого что ты рабыне
Первый молвил: - Госпожа!
(М. И. Цветаева)

***
Гляди, гляди – не отвращай свой взгляд!
Читай любовь в моих глазах влюбленных,
Лучи в них отраженные горят,
Лучи твоих очей непобежденных.
(Перси Б. Шелли)

***
Если любишь, люби ни за что.
Не за умные речи.
Не за взгляд и улыбку -
за это легко разлюбить.
А люби за любовь. За удачу
негаданной встречи.
И за то, что на свете ничего нет
прекрасней любви.
(Элизабет Б. Браунинг)

***
Положи вботинки гвозди,
Уксуса налей в еду,
Поцелуй один подаришь,
И счастливой я умру. 
(Джудит Вайорст)

[Henrietta]

ТРИПТИХ Я сослан в себя            я — Михайловское горят мои сосны смыкаются в лице моем мутном как зеркало смеркаются лоси и пергалы природа в реке и во мне и где-то еще — извне три красные солнца горят три рощи как стекла дрожат три женщины брезжут в одной как матрешки — одна в другой одна меня любит смеется другая в ней птицей бьется а третья — та в уголок забилась как уголек она меня не простит она еще отомстит мне светит ее лицо как со дна колодца — кольцо Андрей Вознесенский

БАЛЛАДА ТОЧКИ «Баллада? О точке?! О смертной пилюле?!.» Балда! Вы забыли о пушкинской пуле! Что ветры свистали, как в дыры кларнетов, В пробитые головы лучших поэтов. Стрелою пронзив самодурство и свинство, К потомкам неслась траектория свиста! И не было точки. А было —— начало. Мы в землю уходим, как в двери вокзала. И точка тоннеля, как дуло, черна... В бессмертье она? Иль в безвестность она?.. Нет смерти. Нет точки. Есть путь пулевой —- Вторая проекция той же прямой. В природе по смете отсутствует точка. Мы будем бессмертны.                И это —— точно! Андрей Вознесенский

[Belena]

Со школьных лет обожаю эту балладу:

ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД
Шотландская баллада
(из Роберта Стивенсона)
перевод Маршака

Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.

В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.

Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.

На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый - на живом.
_______

Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.

В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.

Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.

Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"

Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.

Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет,-
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.

К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.

Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.

Гневно король промолвил:
"Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!"

Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.

И вдруг голосок раздался:
"Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!

Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!" -
Карлик сказал королю.

Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
"Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!

Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем...
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.

Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод -
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!.."

Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.

Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:

"Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.

А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна -
Мой вересковый мед!"


Вот здесь ещё кое-что, может быть будет интересно.

[Росинка]

Марина Цветаева

***
Осыпались листья над Вашей могилой,
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы всё-таки мой.

Смеетесь! — В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой — так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.

Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.

Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —
Домой!

Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мертвы,
Я тоже мертва.

Я вижу, я чувствую, — чую Вас всюду,
— Что ленты от Ваших венков! —
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!

Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
— Письмо в бесконечность. — Письмо в беспредельность. —
Письмо в пустоту.

4 октября 1914

***
Кошки
Максу Волошину

Они приходят к нам, когда
У нас в глазах не видно боли.
Но боль пришла - их нету боле:
В кошачьем сердце нет стыда!

Смешно, не правда ли, поэт,
Их обучать домашней роли.
Они бегут от рабской доли.
В кошачьем сердце рабства нет!

Как ни мани, как ни зови,
Как ни балуй в уютной холе,
Единый миг - они на воле:
В кошачьем сердце нет любви!

***

Все глаза под солнцем — жгучи,
День не равен дню.
Говорю тебе на случай,
Если изменю:

Чьи б ни целовала губы
Я в любовный час,
Черной полночью кому бы
Страшно ни клялась, —

Жить, как мать велит ребенку,
Как цветочек цвесть,
Никогда ни в чью сторонку
Глазом не повесть...

Видишь крестик кипарисный?
— Он тебе знаком —
Все проснется — только свистни
Под моим окном.

22 февраля 1915

[Рия]

Из романа Кэрол Финч "В объятиях страсти"

Мятежник и роза

В неистовстве сраженья воин бравый
Увидел вдруг цветок на поле брани.
На выжженной земле, копытами изрытой,
Лежала роза, влагою умыта.

Забыв на миг огонь и ярость боя,
Под вражеской стрельбой свирепой
Застыл мятежник над изысканной красою
Колючей розы, занесенной ветром.

Пред хрупкой прелестью он преклонил колено,
Как в забытьи к ней руку протянул,
Прижал к губам цветок нетленный
И нежный аромат его вдохнул.

Но острые шипы вонзились в сердце,
Оставив горький след в душе бунтарской.
Отбросил он цветок прелестный
И проклял розу за нежданное коварство.

Хоть ветры дуют грозные войны
И полыхают адские костры сражений,
Тоской о розе дни его полны,
И ночи преисполнены видений.

Когда ж отхлынул шквал жестокий
И мирный разлился поток,
Мятежник устремился в путь далекий
За ветром, что унес цветок.

На том холме, где проливалась кровь,
С улыбкой на устах смирился он с судьбою.
Пока он розы не коснется вновь,
Душе его не знать покоя.

Он стебель сжал, унизанный шипами,
Со сладкой болью розу поднеся к груди.
Устало сердце от невзгод и испытаний
И потянулось трепетно к любви.

[Belena]

Екатерина Горбовская

Я думала, что главное в погоне за судьбой -
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками, которые видны,
Над скверными задатками, которые даны,
Волшебными заплатками, железною стеной
Должны стоять достоинства, воспитанные мной.
Когда-то я так думала по молодости лет.
Казалось, это главное, а оказалось - нет.
Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь вот так тебя любил:
Со всеми недостатками, слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами, и склонностью ко лжи,
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.

[Проблеск]

А я обожаю Катерину Молочникову.
Просто наизнанку всю душу выворачивает когда читаешь...

[Рия]

Это строки одной песни, хоть и грустные, но мне они очень нравяться. Это история о неразделенной любви.

Лорд Грегори

Полночный час, угрюмый тих
Лишь гром гремит порой
Я у дверей стою твоих
 -Лорд Грегори, открой!
Я не могу вернуться вновь
Домой, к семье своей
И если спит в тебе любовь
Меня хоть пожалей
Припомни лес на склоне гор
Где волю я дала
Любви, с которой долгий спор
В душе своей вела
Ты небом клялся мне не раз
Что будешь ты моим
Что договор связавший нас
Навеки не рушим
Но тот не помнит прежних дней
Чье сердце из кремня
Так пусть же у твоих дверей
Гроза убьет меня
О, небо, смерть мне подари
Я вечным сном усну
У двери лорда Грегори
Простив его вину

[коша]

Очень люблю эти стихи, вернее песню
 
ПЕСЕНКА КАВАЛЕРГАРДА

Кавалергарды, век недолог,
и потому так сладок он.
Поет труба, откинут полог,
и где-то слышен сабель звон.
Еще рокочет голос струнный,
но командир уже в седле...
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!

Течет шампанское рекою,
и взгляд туманится слегка,
и все как будто под рукою,
и все как будто на века.
Но как ни сладок мир подлунный -
лежит тревога на челе...
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!

Напрасно мирные забавы
продлить пытаетесь, смеясь.
Не раздобыть надежной славы,
покуда кровь не пролилась...
Крест деревянный иль чугунный
назначен нам в грядущей мгле...
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!

[Софи]

Марина Цветаева
                                                  С.Э.
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду, и кольцом на стеклах, -

И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец, - чтоб всем было известно! -
Что ты любим! любим! любим! любим! -
Расписывалась - радугой небесной.

Как я хотела, чтобы каждый цвел
В веках со мной! под пальцами моими!
И как потом, склонивши лоб на стол,
Крест-накрест перечеркивала - имя...

Но ты, в руке продажного писца
Зажатое! ты, что мне сердце жалишь!
Непроданное мной! внутри кольца!
Ты - уцелеешь на скрижалях.