Стихотворение дня - 2011

[Росинка]

Не могу сказать, что прям люблю это стихотворение, но зато мне очень нравится написанный на его основе фантастический рассказ. 

*********************
АМЕТИСТ

Побледнел мой камень драгоценный,
Мой любимый темный аметист.
Этот знак, от многих сокровенный,
Понимает тот, кто сердцем чист.

Робких душ немые властелины,
Сатанинской дерзкою игрой
Жгут мечту кровавые рубины,
Соблазняют грешной красотой!

Мой рубин! Мой пламень вдохновенный!
Ты могуч, ты ярок и лучист...
Но люблю я камень драгоценный -
Побледневший чистый аметист!

Надежда Тэффи

[Росинка]

ЗИМА
 
Зима без маски и без грима
Белым-бела, слаба, не слажена,
Но и таящаяся зрима,
Но и молчащая услышана.

Она сама полна предчувствий,
Уместных разве только в юности,
Сама нуждается в искусстве,
В его тревожной, дикой странности.

Всё дело в нем! Всё окруженье
Кистей, и струн, и ритма требует.
Всё бередит воображенье,
Торопит, бродит, бредит, пробует...

А мы, теснящиеся тут же,
Оцениваем дело заново,—
Канун зимы, преддверье стужи,
Разгар художества сезонного.

Павел Антокольский
18 ноября 1968

[Росинка]

Сусальным золотом горят
В лесах рождественские елки,
В кустах игрушечные волки
Глазами страшными глядят.

О, вещая моя печаль,
О, тихая моя свобода
И неживого небосвода
Всегда смеющийся хрусталь!

Осип Мандельштам
1908

[Inna]

ГНОМЫ

Когда я проснулся, была тишина.
Вдруг звонкая песенка стала слышна:
"Скорей подымайся,
Скорей одевайся!
Ну сколько же можно лежать?
Мы здесь, за стеною,
Под старой сосною,
До нас так легко добежать!"
Взглянул я в окошко. Там роща спала.
А песня меня всё звала и звала:
"Ты выйди из дома.
Зовут тебя гномы
В свой замок на древнем холме.
В горелки и салки,
В лапту и скакалки
Мы будем играть в полутьме.
Сметану, творог,
С вареньем пирог
И вкусный, как мёд, ананас,
Малиновый джем,
Орехи и крем
Ты сможешь отведать у нас!"

Услышав про это, я тотчас вскочил,
Решив к ним наведаться.
Но
Пока в башмаки я ногами попал,
Звук песенки этой куда-то пропал,
И глянуло утро в окно.

А из лесу слышалась словно капель
Малиновки тихая трель.

Уолтер Де Ла Мэр

[Росинка]

Инна, какое милое стихотвоврение. 
И почему-то вызывает ассоциации с циклом "Рэдвол" Бр. Джейкса, хоть там гномов вовсе нет.

**********
ВОЗРОЖДЕНИЕ
 
Художник-варвар кистью сонной
Картину гения чернит.
И свой рисунок беззаконный
Над ней бессмысленно чертит.

Но краски чуждые, с летами,
Спадают ветхой чешуей;
Созданье гения пред нами
Выходит с прежней красотой.

Так исчезают заблужденья
С измученной души моей,
И возникают в ней виденья
Первоначальных, чистых дней.

Александр Сергеевич Пушкин
1819

[Росинка]

ОПРАВДАНИЕ

Ни воли, ни умелости,
Друзья мне - как враги...
   Моей безмерной смелости,
   Господь, о помоги!

Ни ясности, ни знания,
Ни силы быть с людьми...
   Господь, мои желания,
   Желания прими!

Ни твердости, ни нежности...
Ни бодрости в пути...
   Господь, мои мятежности
   И дерзость освяти!

Я в слабости, я в тленности
Стою перед Тобой.
   Во всей несовершенности
   Прими меня, укрой.

Не дам Тебе смирения,-
Оно - удел рабов,-
   Не жду я всепрощения,
   Забвения грехов,

Я верю - в Оправдание...
Люби меня, зови!
   Сожги мое страдание
   В огне Твоей Любви!

Зинаида Гиппиус
1904

[Росинка]

БЛАГОРАЗУМИЕ

Поразмыслив аккуратно,
Я избрал себе дорожку
И иду по ней без шума,
Понемножку, понемножку!

Впрочем, я ведь не бесстрастен,
Я не холоден душою,
И во мне ведь закипает
Ретивое, ретивое!

Если кто меня обидит,
Не спущу я, как же можно!
Из себя как раз я выйду,
Осторожно, осторожно!

Без ума могу любить я,
Но любить, конечно, с толком,
Я готов и правду резать,
Тихомолком, тихомолком!

Если б брат мой захлебнулся,
Я б не стал махать руками,
Тотчас кинулся бы в воду,
С пузырями, с пузырями!

Рад за родину сразиться!
Пусть услышу лишь картечь я,
Грудью лягу в чистом поле,
Без увечья, без увечья!

Послужу я и в синклите,
Так чтоб ведали потомки;
Но уж если пасть придется -
Так соломки, так соломки!

Кто мне друг, тот друг мне вечно,
Все родные сердцу близки,
Всем союзникам служу я
По-австрийски, по-австрийски!

Алексей Толстой
Конец 1853 или начало 1854

[vent]

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ВЕРОНИКИ

Над Москвою снег, над рекою фонари
И кружатся до зари крошки снежные.
Город гасит свет, все уснули по домам,
Лишь шагает по дворам ветер вежливо.

Все покрыто сном, каждый час и каждый миг,
Тихо дремлет за окном старый градусник.
И вздохнет Москва сквозняками всех дверей,
Дернет в жилах батарей водной ленточкой.
Стихнут все слова, все умолкнет и замрет
И в Москву придет Енот с медной флейточкой.

Лапами шурша, он беседует с дверьми
Когда ходит неспеша переулками.
Он приходит вдруг по туманным облакам
И уйдет по сквознякам в даль метельную.
Чтобы сделать круг и спуститься вниз опять,
Чтобы городу сыграть Колыбельную.

Загляни Енот в Вероничкин сонный двор
И сыграй волшебных нот тихий перебор.
Чтобы в декабре город счастье всем принес
И деревья Дед Мороз снегом выбелил.
Пусть в ее дворе флейта медная поет.
Я для этого, Енот, тебя выдумал.

Леонид Каганов
28' ноября 1996

[Росинка]

Нашла нового (для себя) поэта - к стыду своему я о нем даже не слышала никогда. 
Кое-что нравится 

ШИПОВНИК

Среди цветов малокровных,
Теряющих к осени краски,
Пылает поздний шиповник,
Шипящий, закатно-красный.

Годные только в силос,
Качаясь, как богдыханы,
Цветы стоят "безуханны",
Как в старину говорилось.

А этот в зеленой куще,
Лицом отражая запад,
Еще излучает ликующий
Высокомерный запах.

Как будто, ничуть не жалея
Тебя со всей твоей братией,
Сейчас прошла по аллее
Женщина в шумном платье.

Запах... Вдыхаю невольно
Это холодное пламя...
Оно омывает память,
Как музыкальные волны.

Давно уже спит в могиле
Та женщина в каплях коралла,
Что раз назвала меня:
                "милый" -
И больше не повторяла.

Было ли это когда-то?
Прошли океаны
       да рельсы...
Но вот
    шиповник
         зарделся,
Полный ее аромата,

И, алой этой волною
Рванувшись ко мне отчаянно,
Женщина снова со мною
С лаской своей случайной.

Илья Сельвинский
1959

[Inna]

Для меня Сельвинский - все больше Катя-Катя-Катерина. Но с другой стороны - у Багрицкого «А в походной сумке спички и табак, Тихонов, Сельвинский, Пастернак»
Раз уж мы на этой улице, вспомним и Н. Асеева
   
СИНИЕ ГУСАРЫ

1

Раненым медведем
   мороз дерет.
Санки по Фонтанке
   летят вперед.
Полоз остер -
   полосатит снег.
Чьи это там
   голоса и смех?
- Руку на сердце
   свое положа,
я тебе скажу:
   - Ты не тронь палаша!
Силе такой
   становись поперек,
ты б хоть других-
   не себя - поберег!

2

Белыми копытами
   лед колотя,
тени по Литейному
   дальше летят.
- Я тебе отвечу,
   друг дорогой,
Гибель не страшная
   в петле тугой!
Позорней и гибельней
   в рабстве таком
голову выбелив,
   стать стариком.
Пора нам состукнуть
   клинок о клинок:
в свободу - сердце
   мое влюблено.

3

Розовые губы,
   витой чубук,
синие гусары -
   пытай судьбу!
Вот они, не сгинув,
   не умирав,
снова
 собираются
  в номерах.
Скинуты ментики,
   ночь глубока,
ну-ка, запеньте-ка
   полный бокал!
Нальем и осушим
   и станем трезвей:
- За Южное братство,
   за юных друзей.

4

Глухие гитары,
   высокая речь...
Кого им бояться
   и что им беречь?
В них страсть закипает,
   как в пене стакан:
впервые читаются
   строфы "Цыган".
Тени по Литейному
   летят назад.
Брови из-под кивера
   дворцам грозят.
Кончена беседа,
   гони коней,
утро вечера
   мудреней.

5

Что ж это,
 что ж это,
  что ж это за песнь?
Голову на руки
   белые свесь.
Тихие гитары,
   стыньте, дрожа:
синие гусары
   под снегом лежат!

Декабрь 1925
Н. Н. Асеев

[Росинка]

Инна, а я о Сельвинском до сих пор даже не слышала. Что вообще странно - он же жил и творил еще в середине ХХ века, должна я была хоть упоминание о нем встретить - и ничего.    И про Катю-Катерину ничего не знаю - я так понимаю, это его произведение, да? Поищу.
************************************
Своими горькими слезами
Над нами плакала весна.
Огонь мерцал за камышами,
Дразня лихого скакуна...

Опять звала бесчеловечным,
Ты, отданная мне давно!..
Но ветром буйным, ветром встречным
Твое лицо опалено...

Опять - бессильно и напрасно -
Ты отстранялась от огня...
Но даже небо было страстно,
И небо было за меня!..

И стало все равно, какие
Лобзать уста, ласкать плеча,
В какие улицы глухие
Гнать удалого лихача...

И все равно, чей вздох, чей шепот,-
Быть может, здесь уже не ты...
Лишь скакуна неровный топот
Как бы с далекой высоты...

Так - сведены с ума мгновеньем -
Мы отдавались вновь и вновь,
Гордясь своим уничтоженьем
Твоим превратностям, любовь!

Теперь, когда мне звезды ближе,
Чем та неистовая ночь,
Когда еще безмерно ниже
Ты пала, униженья дочь,

Когда один с самим собою
Я проклинаю каждый день,-
Теперь проходит предо мною
Твоя развенчанная тень...

С благоволеньем? Иль с укором?
Иль ненавидя, мстя, скорбя?
Иль хочешь быть мне приговором? -
Не знаю: я забыл тебя.

Александр Блок
20 ноября 1908 (осень 1910)

Красиво, ИМХО, Хоть и безнадежно, но страстно. 

[Росинка]

Еще один новый (для меня) автор - Владимир Луговской. До сих пор мое единственное знакомство с ним - стихотворение "Медведь", выложенное в этой же теме. И вот нашла еще одно, которое меня "царапнуло".
Наивно, простовато, не всегда в рифму - но что-то в этом все-таки есть.

ПОЧТОВЫЙ ПЕРЕУЛОК

Дверь резную я увидел
          в переулке ветровом.
Месяц падал круглой птицей
          на булыжник мостовой.
К порыжелому железу
          я прижался головой,
К порыжелому железу
          этой двери непростой:
Жизнь опять меня манила
          теплым маленьким огнем,
Что горит, не угасая,
          у четвертого окна.
Это только номер дома —
          заповедная страна,
Только лунный переулок —
          голубая глубина.
И опять зажгли высоко
          слюдяной спокойный свет.
Полосатые обои
          я увидел, как всегда.
Чем же ты была счастлива?
          Чем же ты была горда?
Даже свет твой сохранили
          невозвратные года.
Скобяные мастерские
          гулко звякнули в ответ.
Я стоял и долго слушал,
          что гудели примуса.
В темноте струна жужжала,
          как железная оса.
Я стоял и долго слушал
          прошлой жизни голоса.

Владимир Луговской
1936

[Inna]

Да, есть что-то -окончание жизни или начало новой? У моего папы была  диссертация про "Солнцеворот" Луговского, а поскольку в своем отечестве пророков мало, как-то он мимо меня прошел. А на стихи Сельвинского много советских песен. Катя-Катерина -это песня (имя ты мое услышишь из-под топота копыт). В стародавние времена она упорно звучала по радио. Но вот что я подумала - Ведь несколько раз у этого поколения в корне менялась жизнь - первая мировая- революция- НЭП - тридцатые...С чего они начинали? Bот нашла стихотворение юного Багрицкого....

ОСЕНЬ

Литавры лебедей замолкли вдалеке,
Затихли журавли за топкими лугами,
Лишь ястреба кружат над рыжими стогами,
Да осень шелестит в прибрежном тростнике.

На сломанных плетнях завился гибкий хмель,
И никнет яблоня, и утром пахнет слива,
В веселых кабачках разлито в бочки пиво,
И в тихой мгле полей, дрожа, звучит свирель.

Над прудом облака жемчужны и легки,
На западе огни прозрачны и лиловы.
Запрятавшись в кусты, мальчишки-птицеловы
В тени зеленых хвой расставили силки.

Из золотых полей, где синий дым встает,
Проходят девушки за грузными возами,
Их бедра зыблются под тонкими холстами,
На их щеках загар как золотистый мед.

В осенние луга, в безудержный простор
Спешат охотники под кружевом тумана.
И в зыбкой сырости пронзительно и странно
Звучит дрожащий лай нашедших зверя свор.

И Осень пьяная бредет из темных чащ,
Натянут темный лук холодными руками,
И в Лето целится и пляшет над лугами,
На смуглое плечо накинув желтый плащ.

И поздняя заря на алтарях лесов
Сжигает темный нард и брызжет алой кровью,
И к дерну летнему, к сырому изголовью
Летит холодный шум спадающих плодов.

1915
Эдуард Багрицкий

[Росинка]

Замечательно. И даже ведь не скажешь, что поэт - юный и начинающий, правда? Если не знать, конечно.  
Текст "Кати.." нашла - это веь "Черноглазая казачка подковала мне коня"?
Нет, эту песню я точно не слышала - даже странно, если учесть, что, как Вы говорите, ее раньше активно муссировали ...
Я  зато нашла стихотворение у Луговского, которое по-настоящему затронуло и зацепило - столько в нем боли и страсти, на мой взгляд, и безнадежности - честное слово, просто душу перевернуло.

ТА, КОТОРУЮ Я ЗНАЛ

Нет,
   та, которую я знал, не существует.
Она живет в высотном доме,
                        с добрым мужем.
Он выстроил ей дачу,
                  он ревнует,
Он рыжий перманент
                 ее волос
                        целует.
Мне даже адрес,
              даже телефон ее
                            не нужен.
Ведь та,
       которую я знал,
                    не существует.
А было так,
          что злое море
                    в берег било,
Гремело глухо,
            туго,
               как восточный бубен,
Неслось
     к порогу дома,
               где она служила.
Тогда она
        меня
           так яростно любила,
Твердила,
       что мы ветром будем,
                         морем будем.
Ведь было так,
          что злое море
                    в берег било.
Тогда на склонах
               остролистник рос
                              колючий,
И целый месяц
          дождь метался
                    по гудрону.
Тогда
    под каждой
             с моря налетевшей
                              тучей
Нас с этой женщиной
                  сводил
                       нежданный случай
И был подобен свету,
                  песне, звону.
Ведь на откосах
             остролистник рос
                           колючий.
Бедны мы были,
            молоды,
                 я понимаю.
Питались
       жесткими, как щепка,
                         пирожками.
И если б
       я сказал тогда,
                    что умираю,
Она
   до ада бы дошла,
                 дошла до рая,
Чтоб душу друга
               вырвать
                    жадными руками.
Бедны мы были,
           молоды -
                я понимаю!
Но власть
        над ближними
                  ее так грозно съела.
Как подлый рак
              живую ткань
                         съедает.
Все,
   что в ее душе
               рвалось, металось, пело,-
Все перешло
          в красивое тугое
                         тело.
И даже
     бешеная прядь ее,
                    со школьных лет
                                  седая,
От парикмахерских
               прикрас
                    позолотела.
Та женщина
         живет
             с каким-то жадным горем.
Ей нужно
       брать
           все вещи,
                  что судьба дарует,
Все принижать,
            рвать
               и цветок, и корень
И ненавидеть
           мир
             за то, что он просторен.
Но в мире
        больше с ней
                    мы страстью
                              не поспорим.
Той женщине
          не быть
               ни ветром
                       и ни морем.
Ведь та,
       которую я знал,
                    не существует.


6 марта 1956

[Inna]

Вот - и все-таки ощущение, как сквозь немоту прорывается голос, но немота не уходит!!! Если, например у Заболоцкого гроза и человеческая жизнь сопрягаются нервно, но гармонично, то у Луговского нас постоянно бросает из поэзии в прозу и назад...


ГРОЗА

Содрогаясь от мук, пробежала
              над миром зарница,
Тень от тучи легла, и слилась,
                 и смешалась с травой.
Все труднее дышать, в небе облачный вал
                              шевелится.
Низко стелется птица, пролетев
                     над моей головой.

Я люблю этот сумрак восторга, эту краткую
                           ночь вдохновенья,
Человеческий шорох травы, вещий холод
                         на темной руке,
Эту молнию мысли и медлительное
                          появленье
Первых дальних громов - первых слов
                          на родном языке.

Так из темной воды появляется
              в мир светлоокая дева,
И стекает по телу,
           замирая в восторге, вода,
Травы падают в обморок, и направо бегут
                                   и налево
Увидавшие небо стада.

А она над водой, над просторами
                   круга земного,
Удивленная, смотрит в дивном блеске
                            своей наготы.
И, играя громами, в белом облаке
                    катится слово,
И сияющий дождь на счастливые рвется цветы.

1946

Николай Заболоцкий