Игра. Отгадай отрывок V

[Ninon]

Над названием я пока подумаю, потому что плохо их запоминаю. Там что-то про тьму должно быть в названии, я думаю...

[Росинка]

Точно, про "тьму" там есть 
Вспоминай подробнее. 

[Ninon]

"Впотьмах"?

[Росинка]

Да. Очень люблю, также сильно еще люблю у него "Суламифь", но  там язык настолько специфический, что изменение имен лишено смысла, будет угадано по строению фраз  и использованным словам влет просто.
Загадывай

[Ninon]

У воды порхали под сенью кустов проворные корольки и пели веселые жаворонки; тут же мелькали танагры – соперники колибри по разноцветному блестящему оперению. Все эти красивые птицы весело хлопали крыльями, не обращая внимания на скворцов с их красными погонами и красной грудью, расхаживавших по краю берега, точно солдаты на военном параде. На колючих кустах раскачивались, как креольский гамак, подвижные гнезда птиц, носящих название «аннубис»; по берегам озер, распуская по ветру огнецветные крылья, бродили целыми стаями великолепные фламинго. Здесь же виднелись их гнезда, тысячами расположенные близко друг от друга, имевшие форму усеченного конуса примерно в фут вышиной и образовывавшие целые колонии.
Приближение всадников не очень встревожило фламинго, и это не понравилось ученому Вайсману*.
– Мне давно хотелось увидеть, как летают фламинго, – сказал он майору.
– Вот и прекрасно! – отозвался майор.
– И конечно, раз представляется случай, я им воспользуюсь.
– Разумеется, Вайсман*!
– Тогда и вы со мной, майор, и ты, Кэл*, тоже. Мне нужны свидетели.
И Вайсман*, пропустив остальных, направился в сопровождении майора и Кэла* к стае фламинго. Приблизившись к ним на расстояние выстрела, географ выпалил из ружья холостым зарядом – он был не способен пролить напрасно даже и птичью кровь, – и вот фламинго, словно по сигналу, разом поднялись и улетели. Вайсман* внимательно следил за ними через очки.
– Ну что, вы видели, как они летают? – спросил он майора, когда стая исчезла из виду.
– Конечно, видел, – ответил Мэрдок*. – Только слепой не увидел бы этого.
– Скажите, похож ли летящий фламинго на оперенную стрелу?
– Ничуть не похож.
– Ни малейшего сходства, – прибавил Кэл*.
– Я был в этом уверен, – с довольным видом заявил ученый. – А вот представьте, что мой знаменитый соотечественник Гумбольдт* допустил это неточное сравнение фламинго со стрелой. Запомни, Кэл*: сравнение – самая рискованная из известных мне риторических фигур. Бойся сравнений и прибегай к ним лишь в самых крайних случаях.
– Итак, вы довольны вашим экспериментом? – спросил майор.
– Чрезвычайно.
– И я тоже. Но теперь давайте поторопим лошадей: по милости вашего знаменитого Гумбольдта* мы отстали на целую милю.

Имена и фамилии изменены.

[Ludoedka]

Я уверена, что читала это.
Пока вспоминаю, рискну предположить - Жюль Верн? "Дети капи тана гранта"?

[Ninon]

Совершенно верно!

[Ludoedka]

 Я   проснулся   посреди  ночи  оттого,  что  в  комнате  разговаривали.
Разговаривали двое, едва слышным шепотом. Голоса были очень похожи, но  один
был  немного сдавленный и хрипловатый, а другой выдавал крайнее раздражение.
     - Не хрипи, - шептал раздраженный. - Ты можешь не хрипеть?
     - Могу, - отозвался сдавленный и заперхал.
     - Да тише ты... - прошипел раздраженный.
     - Хрипунец,   -   объяснил   сдавленный.   -  Утренний   кашель
курильщика... - Он снова заперхал.
     - Удались отсюда, - сказал раздраженный.
     - Да все равно он спит...
     - Кто он такой? Откуда свалился?
     - А я почему знаю?
     - Вот досада... Ну просто феноменально не везет.
     Опять соседям не спится,  подумал я спросонья.  Я вообразил,  что я
дома.  Дома у меня в соседях два брата-физика,  которые обожают работать
ночью.  К  двум  часам пополуночи у них кончаются сигареты,  и тогда они
забираются  ко  мне  в  комнату  и  начинают  шарить,  стуча  мебелью  и
переругиваясь.
     Я схватил подушку и швырнул в пустоту. Что-то с шумом обрушилось, и
стало тихо.
     - Подушку верните,  - сказал я,  -- и убирайтесь вон. Сигареты на
столе.
     Звук собственного голоса разбудил меня окончательно.  Я сел.  Уныло
лаяли собаки,  за стеной грозно храпела старуха. Я наконец вспомнил, где
нахожусь.  В комнате никого не было. В сумеречном свете я увидел на полу
свою подушку и барахло,  рухнувшее с вешалки. "Бабка голову оторвет", -
подумал я и вскочил. Пол был холодный, и я переступил на половики. Бабка
перестала  храпеть.  Я замер.  Потрескивали половицы,  что-то хрустело и
шелестело в углах.  Бабка оглушительно свистнула и  захрапела  снова.  Я
поднял  подушку и бросил ее на диван.  От рухляди пахло псиной.  Вешалка
сорвалась с гвоздя и висела  боком.  Я  поправил  ее  и  стал  подбирать
рухлядь.  Едва  я  повесил  последний  салоп,  как вешалка оборвалась и,
шаркнув по  обоям,  снова  повисла  на  одном  гвозде.  Бабка  перестала
храпеть,  и я облился холодным потом. Где-то поблизости завопил петух. В
суп тебя, подумал я с ненавистью. Старуха за стеной принялась вертеться,
скрипели и щелкали пружины.  Я ждал, стоя на одной ноге.

[Ninon]

Не Стругацкие случайно?

[doutant]

Понедельник начинается в субботу. Я что-то, кажется про Кота Ученого, загадывала  из этой книги.

[Ludoedka]

Да, Стругацкие! И, да, "Понедельник начинается в субботу"

[doutant]

Два очень коротеньких отрывка  Думаю, что загадка очень легкая.

Он принялся дразнить меня. Он считал – а может, просто притворялся, – что я какая-то чопорная старая дева, закореневшая в предрассудках, никогда, по существу, не жившая полной жизнью. Все это чепуха, на самом деле я совсем не такая. Но он делал вид, что верит в это, и всячески убеждал меня, что мое отвращение к нему на самом деле всего лишь подавление желаний, которые он во мне возбуждает. Ну и, разумеется, что все эти мои подавленные желания причиняют мне только вред. Я, мол, никогда не жила по-настоящему, никогда не буду жить и так далее, все в том же роде. Он долго говорил на эту тему. Мне надо было бы бросить его и уйти, но я чувствовала, что не имею права, пока он в таком состоянии. Мне отчасти было его жалко, потому что он действительно был болен, совершенно ненормален, психически и физически, и я подумала, что, может быть, смогу его успокоить. Я могла не любить его, но, в конце концов, он все же был не чужой, из нашего круга и самым тесным образом связан с большинством тех людей, которые для меня дороже всего на свете. Я пыталась остановить его. Но все, что я говорила, казалось, только подливало масла в огонь. Я объясняла это его возбужденным, ненормальным состоянием, а он продолжал говорить о подавленных желаниях. Когда же я начала над ним смеяться, он пришел в еще большее возбуждение. Затем он попытался показать мне какие-то отвратительные, мерзкие картинки – ужасные, непристойные рисунки какого-то сумасшедшего бельгийского художника…
* * *
Осталось совсем немного. Когда я оттолкнула его омерзительные рисунки и выразила свое возмущение ими, он пришел в еще большее возбуждение, потерял уже всякое самообладание и стал кричать на меня за то, что я подавляю свои желания. И вдруг слышу: предлагает мне снять платье… Я сказала ему, что это просто глупо и что я немедленно ухожу. Тогда он бросился вперед и загородил собою двери. В этот момент у него в руке появился револьвер, он мне что-то кричал о смертельной опасности, о страхе и о любви. Эта угроза мне или себе самому не была серьезна. Он только махал передо мной револьвером, желая, вероятно, произвести этим драматический эффект. Я даже не думала, что он заряжен. Но тут уж и я потеряла всякое самообладание. Я не могла больше жалеть его. Я велела ему немедленно отойти от двери и, когда он не захотел, пыталась оттолкнуть его с дороги. Тогда он вступил со мной в борьбу. (К этому моменту рассказа ее нервы начинают сдавать, и далее она говорит уже менее связно.) Он пытался сорвать с меня платье… Мы действительно боролись с ним… Это было ужасно… Он даже не был сильнее меня… (Поясняет жестами, как протекала схватка.) Я схватила его за руку, держащую револьвер, и повернула револьвер дулом к нему… Его палец, видимо, лежал на курке, а я подтолкнула его руку… (Закрывает лицо руками.) Раздался выстрел… О, как это ужасно, ужасно!.. Я пыталась, я делала все, чтобы забыть… Если бы он был только ранен, я непременно осталась бы с ним, несмотря на весь свой ужас… Но он не был ранен – он был мертв…

[Ludoedka]

Это не Гарднер?

[doutant]

Нет, хотя они были ровесникам, ну, в смысле, или примерно в одно время.

[Росинка]

Это вообще не ЛР, правильно?
Классика  английская.
Загадан отрывок из пьесы.
Есть старый советский фильм - экранизация этой пьесы.
Если все - да, то я знаю, о чем речь.
Только я не читала - я как раз фильм этот очень люблю.