Игра. Отгадай отрывок IV

[Ninon]

Да, это ЛР с перемещением во времени.

[doutant]

Александра Торн - Забвению не подвластно.

[Ninon]

Александра Торн - Забвению не подвластно.

Совершенно верно!!!
Это один из самых любимых моих ЛР. Периодически его перечитываю и каждый раз размышляю о том, как же все-таки сложилась судьба ГГев, поскольку это один из редких ЛР с открытым концом.

[doutant]

Вот новая загадка   легкая  


     Наш "Маркс", сопя, тянул вдоль шоссе.
     -- Фриц, -- сказал я. -- Приближается жертва.
     Позади  нетерпеливо сигналил тяжелый бьюик.  Он быстро догонял нас. Вот уже сравнялись радиаторы. Мужчина за рулем пренебрежительно поглядел  в нашу сторону. Его взгляд скользнул по обшарпанному "Марксу". Потом он отвернулся и
сразу забыл о нас.
     Через несколько  секунд он обнаружил, что "Маркс" идет с ним вровень. Он уселся поплотнее,  удивленно взглянул  на  нас и прибавил газу. Но "Маркс" не отставал. Маленький и стремительный, он мчался рядом со сверкающей никелем и лаком махиной, словно терьер рядом с догом.
     Мужчина  крепче  схватился за  руль.  Он еще  ничего  не  подозревал  и насмешливо  скривил  губы. Теперь он  явно  собирался  показать нам,  на что способна его телега.  Он нажал на акселератор так, что  глушитель зачирикал, как стая жаворонков над летним полем, по  это не помогло: он не обогнал нас.
Словно заколдованный, прилепился  к бьюику уродливый и  неприметный  "Маркс".
Хозяин  бьюика  изумленно вытаращился  на  нас. Он  не понимал,  как это при скорости в  сто километров он не может оторваться от старомодной коляски. Он с недоверием посмотрел на свой спидометр, словно тот мог обмануть. Потом дал полный газ.
     Теперь  машины неслись  рядышком  вдоль  прямого длинного шоссе.  Через несколько  сот  метров впереди  показался  грузовик,  который  громыхал  нам навстречу. Бьюику  пришлось  уступить  дорогу, и  он отстал. Едва  он  снова поравнялся с "Марксом", как промчался  автокатафалк с развевающимися  лентами венков, и он снова должен был отстать. Потом шоссе очистилось.
     Между  тем  водитель  бьюика утратил  все свое высокомерие. Раздраженно сжав губы, сидел  он, пригнувшись к  рулю, его охватила  гоночная лихорадка.
Вдруг оказалось, что его честь зависит от того, сумеет ли он оставить позади этого щенка.  Мы  же сидели на своих местах с  видом  полнейшего равнодушия.
Бьюик просто  не существовал для  нас. Фриц спокойно глядел  на дорогу, я, скучая,  уставился в  пространство,  а  Ежи, хотя к этому  времени  он  уже превратился в сплошной комок напряженных нервов, достал газету и углубился в нее, словно для него сейчас не было ничего важнее.
     Несколько минут  спустя  Фриц подмигнул нам, "Маркс" незаметно убавлял скорость, и бьюик стал медленно перегонять. Мимо  нас пронеслись его широкие сверкающие крылья,  глушитель  с грохотом  швырнул  нам в лицо  голубой дым.
Постепенно бьюик  оторвался  примерно метров на двадцать.  И  тогда, как  мы этого  и  ожидали, из  окна  показалось лицо водителя, ухмыляющееся с  видом явного торжества. Он считал, что уже победил.
     Но он  не  ограничился  этим. Он не  мог  отказать себе  в удовольствии поиздеваться над побежденными и махнул нам, приглашая догонять. Его жест был подчеркнуто небрежен и самоуверен.
     -- Фриц, -- призывно произнес Ежи.
     Но  это  было излишним.  В  то  же мгновение  "Маркс"  рванулся  вперед.
Компрессор  засвистел.  И  махнувшая  нам  рука  сразу  же  исчезла:  "Маркс" последовал  приглашению  --  он  догонял.  Он догонял  неудержимо; нагнал, и тут-то впервые мы обратили внимание на чужую машину. С  невинно вопрошающими лицами смотрели мы на  человека за рулем. Нас интересовало, почему он  махал нам.  Но  он,  судорожно отвернувшись,  смотрел в другую  сторону,  а "Маркс" мчался теперь  на полном  газу,  покрытый  грязью, с хлопающими крыльями, -- победоносный навозный жук.
     -- Отлично сделано,  Фриц, --  сказал Ежи Фрицу. -- Этому  парню  мы испортили к ужину аппетит.
     Ради таких гонок мы и не меняли кузов "Маркса". Стоило ему  появиться на дороге,  и  кто-нибудь  уже пытался его  обогнать. На иных автомобилистов он действовал,  как подбитая ворона на  стаю  голодных кошек.  Он  подзадоривал самые мирные семейные экипажи пускаться наперегонки, и даже тучных бородачей охватывал  неудержимый  гоночный  азарт, когда  они  видели, как перед  ними пляшет этот  разболтанный остов. Кто мог  подозревать, что за такой  смешной наружностью скрыто могучее сердце гоночного мотора!
     Ежи утверждал,  что "Маркс"  воспитывает людей. Он,  мол, прививает  им уважение к творческому  началу,  -- ведь оно всегда прячется  под неказистой
оболочкой.  Так  говорил  Ежи,  который  себя  самого   называл   последним романтиком.

[Ludoedka]

Это не Рекс Стаут?

[doutant]

Не-а... это не детектив 

[Ludoedka]

а  Ежи, хотя к этому  времени  он  уже превратился в сплошной комок напряженных нервов, достал газету и углубился в нее, словно для него сейчас не было ничего важнее.
  ...
 С  невинно вопрошающими лицами смотрели мы на  человека за рулем. Нас интересовало, почему он  махал нам.  

 

Вообще, конечно, совершенно прелестный отрывок.

[doutant]

Угу, и книга потрясающая, по моему 

[Ninon]

Ремарк "Три товарища". Это тоже моя любимая книга.

[doutant]

Да, конечно это Ремарк    Загадывай, Ninon

[Ninon]

Загадываю.


Внезапно в церкви прозвучал смех. Он разнесся по всему помещению внизу, поднялся по ступеням к галерее. В этом смехе звучали одновременно угроза и требование мести.
С первыми звуками смеха Мэри* вдруг закрутилась на месте, нож выпал из ее рук и зазвенел о доски.
А смех сразу же стал громче и жестче. Он сконцентрировался в небольшом объеме пространства и стремительно налетел на Мэри*, подобно тому как приливная волна налетела на меня в пещере. Мне показалось, что оглушающее воздействие смеха было значительно сильнее, чем воздействие природной стихии. В пещере на меня воздействовала слепая стихия, здесь в атаку на Мэри* устремилась мощная управляемая энергия мести. Создавалось впечатление, что эта энергия возмездия поставила своей целью лишить Мэри* жизнеспособности, чтобы отнятую силу использовать для собственных порочных целей.
После первого налета на Мэри* смех отступил на какое то расстояние и устремился в атаку вновь. Но теперь не по прямой, а по кругу. Смех стал описывать вокруг Мэри* один виток за другим, постепенно приближаясь к ней. Казалось, вокруг Мэри* образовалась мощная энергетическая воронка, которая все более и более отбирала у нее силы, энергию, жизнь. Мы с Трентом* стояли на самом краю этой воронки, но даже здесь мы вдруг почувствовали слабость и безволие. Что же говорить о Мэри*, которая находилась в самом центре этой воронки, этого могучего энергетического вихря.
Мэри* вскрикнула и стала пятиться, но вихрь окружал ее со всех сторон. С каждым шагом Мэри* смех матери приближался к ней все более и более. Вот он совсем близко. В слабом свете свечи было видно бледное от испуга лицо Мэри* и ее широко раскрытые, наполненные ужасом глаза.
Мы с Трентом* делали попытки прийти на помощь Мэри*. Я хотела было броситься к ней, но не смогла оторвать ногу от пола, ее будто приклеили. На мои плечи навалилась такая тяжесть, что у меня не было сил сделать даже самое простое движение. Я видела, что Трент* тоже пытался сдвинуться с места и тоже безрезультатно.
Между тем Мэри* в поисках защиты ползла в дальний угол галереи. Там она, подтянув колени к голове, сжалась в комок и закрыла руками голову. Теперь смех Кэролайн* кружился непосредственно вокруг головы Мэри*, он издевался над ней и оскорблял ее. Наконец лишенная энергии, обессиленная Мэри* упала головой вперед и распростерлась на полу.
Смех рассыпался на тысячи частей и замер…

Все имена изменены.

[Iren]

Пенелопа Томас, Отчаянная

[Ninon]

Пенелопа Томас, Отчаянная

Совершенно верно!

[Iren]

Я так понимаю, я загадываю?


Джейн* закусила губу. Это ее долг — защищать судью, а не наоборот. Но люди его поколения всегда считали обязанностью мужчины защищать женщин, и Джейн* понимала, насколько это важно для него.
— Пожалуйста, — почти умоляюще произнес он.
Тронутая до глубины души, она кивнула:
— Конечно, вскрывайте.
Судья отступил подальше, развернул сверток, взял нож для писем и осторожно разрезал липкую ленту, которой была заклеена коробочка, оказавшаяся внутри. Джейн* невольно затаила дыхание, когда старик взялся за крышку коробки, но, к счастью, все обошлось.
Под крышкой лежал слой темной оберточной бумаги. Судья приподнял бумагу, заглянул под нее, и его лицо стало озадаченным.
— Что там?
— Футляр из ювелирного магазина.

[Росинка]

Мне кажется, это или Ховард, или Браун. Но я не уверена, кто именно из этих двух авторов.