Мечтательница

Вероника Иванова

За что вы любите кого-то?
За яркий вид? За цепкий ум?
За гениальные остроты?
За силу? За величье дум?

Ах, если б так - легко и просто
Все можно было объяснить!
Но безответные вопросы
Сгущают сумерками дни.

По чьей неутомимой воле
Соединяются сердца?
Кто предписал земную долю
Делить влюбленным до конца?

Есть восхищение, есть зависть,
И есть спокойный, трезвый взгляд
На участи, что нам достались.
Но мы не повернем назад.

Не совершенно, но желанно
Тепло протянутой руки.
Друг друга знаем все изъяны,
А значит, любим - вопреки.

Знаешь... я не из железа,
Хоть хочу такой казаться.
Но, наверно, бесполезно
Мне просить тебя остаться -

Слишком глупо, слишком поздно...
Задержись... одна минутка...
"Что ты, я же не серьезно,
Это шутка". Злая шутка...

"Ты в порядке?" - "Да, конечно".
На лице - улыбки маска.
Взмах прощальный, взгляд беспечный -
Все прекрасно, просто сказка!

Стиснув в кулаках тревогу,
Лбом к двери закрытой - браво!
Он поверил? Слава богу...
Он поверил?! Боже правый...

Нервы-струны, льдинки-пальцы,
Сердце - пойманная птица...
Хоть бы, хоть бы не сорваться...
Только б, только б не влюбиться...

О. Громыко.

Мяхар Ольга

Я пойду за тобой даже в ад.
Я и в рай за тобой пойду,
Больше нет мне пути назад.
Если нужно – с тобой пропаду.

Может, нас проведут ветра.
Может, солнце осветит путь.
Но отныне и навсегда
Ты только моею будь.

Я сжимаю в своих руках
Ту, что прячет в своей груди
Боль, отчаянье, горький страх
И не просит себя спасти.

Может, брежу, а может, нет.
Сердце рвется, стучит в груди.
Ты мне даришь столь яркий свет,
Что нельзя даже тень найти.

Я пройду через смерть, через жизнь,
Я убью и умру за тебя.
Если птицей взлетаешь ввысь,
То покорна и мне она.

И, сжимая в своих руках,
Не пущу тебя, не проси.
Будешь жить ты в моих сетях,
Ты навеки моя. Прости.

Вероника Иванова «И маятник качнулся»

Однажды маятник качнётся,
И, споро набирая ход,
Судьба отчаянно взбрыкнёт
Не хуже злого иноходца.
   
Клубок, запутанный котёнком -
Событий призрачная вязь.
Восторг. Полёт. Паденье. Грязь.
Но что за чем? Светло и звонко
   
Смеётся мудрый кукловод,
Перебирая в пальцах жизни.
Герой? Любовник? Третий лишний?
Какая разница? Вот-вот
   
Из строя минусов и плюсов
Шагнёт навстречу сотням глаз
Мой незатейливый рассказ.
Начнём? И маятник качнулся...  

Вероника Тушнова
***
Я ЖЕЛАЮ ТЕБЕ ДОБРА!
Улыбаюсь, а сердце плачет
в одинокие вечера.
Я люблю тебя.
Это значит -
я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада,
слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали,
и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге
мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит,
и о многом забыть пора...
Я люблю тебя.
Это значит -
я желаю тебе добра.
Значит, как мне тебя покинуть,
как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших,
непосильную ношу взявших?
Кто же скажет, моя отрада,
что нам надо,
а что не надо,
посоветует, как же быть?
Нам никто об этом не скажет,
и никто пути не укажет,
и никто узла не развяжет...
Кто сказал, что легко любить?

***
Не боюсь, что ты меня оставишь
для какой-то женщины другой,
а боюсь я,
что однажды станешь
ты таким же,
как любой другой.
И пойму я, что одна в пустыне,—
в городе, огнями залитом,
и пойму, что нет тебя отныне
ни на этом свете,
ни на том.

***
Я стою у открытой двери,
я прощаюсь, я ухожу.
Ни во что уже не поверю,—
все равно
напиши,
прошу!
Чтоб не мучиться поздней жалостью,
от которой спасенья нет,
напиши мне письмо, пожалуйста,
вперед на тысячу лет.
Не на будущее,
так за прошлое,
за упокой души,
напиши обо мне хорошее.
Я уже умерла. Напиши!

***
А я с годами думаю все чаще,
что краденое счастье — тоже счастье,
как ситник краденый — все тот же хлеб насущный,
спасенье жизни неблагополучной.

А может, несравненно слаще даже.
Поверьте, это не в защиту кражи,
но просто я убеждена, что сытый
не представляет, сколько стоит ситный...

***
Быть хорошим другом обещался,
звезды мне дарил и города.
И уехал,
и не попрощался.
И не возвратится никогда.
Я о нем потосковала в меру,
в меру слез горючих пролила.
Прижилась обида,
присмирела,
люди обступили
и дела...
Снова поднимаюсь на рассвете,
пью с друзьями, к случаю, вино,
и никто не знает,
что на свете
нет меня уже давным-давно.

***
Я поняла,—
ты не хотел мне зла,
ты даже был
предельно честен где-то,
ты просто оказался из числа
людей, не выходящих из бюджета.
Не обижайся,
я ведь не в укор,
ты и такой
мне бесконечно дорог.
Хорош ты, нет ли,—
это сущий вздор.
Любить так уж любить —
без оговорок.
Я стала невеселая...
Прости!
Пускай тебя раскаянье не гложет.
Сама себя попробую спасти,
никто другой
спасти меня не может.
Забудь меня.
Из памяти сотри.
Была — и нет, и крест поставь
на этом!
А раны заживают изнутри.
А я еще уеду к морю летом.
Я буду слушать, как идет волна,
как в грохот шум ее перерастает,
как, отступая, шелестит она,
как будто книгу вечности
листает.
Не помни лихом.
Не сочти виной,
что я когда-то в жизнь твою вторгалась,
и не печалься —
все мое — со мной.
И не сочувствуй —
я не торговалась!

***
Спор был бесплодным,
безысходным...
Потом я вышла на крыльцо
умыть безмолвием холодным
разгоряченное лицо.
Глаза опухшие горели,
отяжелела голова,
и жгли мне сердце, а не грели
твои запретные слова.
Все было тихо и студено,
мерцала инея слюда,
на мир глядела удивленно
большая синяя звезда.
Березы стыли в свете млечном,
как дым клубясь над головой,
и на руке моей
колечко
светилось смутной синевой.
Ни шороха не раздавалось,
глухая тишь была в дому...
А я сквозь слезы улыбалась,
сама не зная почему.
Светало небо, голубело,
дышало, на землю сойдя...
А сердце плакало и пело...
И пело...
Бог ему судья!

***
Открываю томик одинокий -
томик в переплёте полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.

Пусть он думал и любил иначе
и в столетьях мы не повстречались...
Если я от этих строчек плачу,
значит, мне они предназначались.

***
Надо верными оставаться,
до могилы любовь неся,
надо вовремя расставаться,
если верными быть нельзя.

Пусть вовек такого не будет,
но кто знает, что суждено?
Так не будет, но все мы люди...
Все равно - запомни одно:

я не буду тобою брошена,
лгать не станешь мне, как врагу
мы расстанемся как положено,-
я сама тебе помогу.

***
Я люблю тебя.
Знаю всех ближе,
Всех лучше. Всех глубже.
Таким тебя вижу,
Каким не видел никто, никогда.
Вижу в прошлом и будущем,
Сквозь разлуки, размолвки, года ...
Я одна тебя знаю таким,
какой ты на самом деле.
Я одна владею сердцем твоим,
больше, чем все владельцы,
владею!
Ведь оно у тебя, как заклятый клад;
не подступишься -
чудища, пропасти, бесы...
Я зажмурилась.
Я пошла наугад.
В черных чащах плутала,
взбиралась по кручам отвесным,
сколько раз готова была отступить,
сколько раз могла разбиться о скалы...
Я люблю тебя.
Я не могу не любить.
НЕ могу уступить!
Это я тебя отыскала!

***
А ведь могло бы статься так,
что оба,
друг другу предназначены судьбой,
мы жизнь бок о бок
прожили до гроба
и никогда не встретились с тобой.
В троллейбусе порой сидели б рядом,
в киоске покупали бы цветы,
едва заметив мимолётным взглядом
единственно любимые черты.
Чуть тяготясь весенними ночами,
слегка грустя о чём-то при луне,
мы честно бы знакомым отвечали,
что да,
мы в жизни счастливы вполне.
От многих я слыхала речи эти,
сама так отвечала, не таю,
пока любовь не встретила на свете
единственно возможную -
твою!
Улыбка, что ли, сделалась иною,
или в глазах прибавилось огня,
но только -
счастлива ли я с тобою? -
с тех пор никто не спрашивал меня.

***
Тихо в доме. Засыпает стёкла
белая колючая пурга.
Постарела Золушка, поблёкла.
Почернели камни очага...
... Как давно! А будто бы сегодня -
бал, огни, полуночный побег!
Почему же туфельку не поднял
тот красивый, добрый человек?
Ты уже смирилась, песня спета,
но ведь где-то музыка звучит!
Но ведь тот дворец сияет где-то!
Слышишь? Это счастье говорит!
Только пусть душа твоя не ленится,
рученьки рабочие не ленятся -
печь топи, да выгребай золу...
Переменится всё, перемелется,
я тебя ещё на праздник позову!
Я сорву с тебя отрепья жалкие,
кудри спутанные расчешу,
подарю на пальцы кольца жаркие,
лучшими духами надушу!
Гуще тени, приглушенней звуки.
За окном - снега, снега, снега...
Золушка натруженные руки
согревает возле очага.

***
Зову, упрекаю, надеюсь и спорю,
молю, обвиняю, прощаю, кляну...
И горе моё -
настоящее горе,
во всю ширину
и во всю глубину!
Я в счастье не верю.
Так замятью снежной
не верят в сирень, в стрекотанье,
в дожди...
А всё-таки будет.
Придёт.
Неизбежно.
Не хочешь - не верь,
не умеешь - не жди.
А всё-таки будет.
И с тою же страстью
я счастью в глаза
изумлённо взгляну,
и будет оно,
настоящее счастье,
во всю ширину
и во всю глубину!

***
И вот ты купе закрывешь,
Включаешь ночник голубой...
Ты знаешь,
ты только скрываешь,
что еду я вместе с тобой.
То колкий, то мягкий не в меру,
то слишком весёлый подчас,
ты прячешь меня неумело
от пристальных горестных глаз.
Названья полуночных станций
дежурные сонно твердят...
О если бы выйти, остаться,
пропасть, воротиться назад...
Но вместе, да, вместе мы выйдем
на утренний влажный перрон,
и бледное небо увидим
с оравой орущих ворон,
дорогой, подёрнутой дымкой,
мы в хвойные дали пойдём.
И стану я жить невидимкой
в неласковом доме твоём,
и будут недели молчанья
медлительны и горьки,
и буду я плакать ночами
на брёвнышке возле реки.

***
Я жду тебя.
Я долго ждать могу.
Я не дышу - надежду берегу.
Трепещущий предсмертно огонёк...
Такой она мне видится воочью.
На ней всех сил моих сосредоточье,
на ней скрещенье всех моих дорог,
она существованья сердцевина,
в короткий блеск сведённая судьба,
в ней всё соединилось воедино:
отчаянье, заклятье и мольба.
Мой кругозор неимоверно сужен,
всё, что не ты,- междупланетный мрак.
Я жду тебя.
Ты до того мне нужен,
что всё равно мне, друг ты или враг.
Я жду тебя
всем напряженьем жизни.
Зря говорят - игра не стоит свеч.
Когда лучи вот так сойдутся в линзе,
любой пожар под силу им разжечь!

***
Думаешь, позабудешь?
Счастливым, думаешь, будешь?
Что же, давай попробуй,
может быть, и получится,
только ты слишком добрый,-
добрые дольше мучатся.
И я ведь не злая,
да как пособить,не знаю.
Если буду с тобой встречаться,
не забудешь,
могу ручаться.
Если видеться перестану-
по ночам тебе сниться стану.
Если мною обижен будешь,
так обиды не позабудешь.
А себя обидеть позволю -
к вечной нежности приневолю

***
Прости, любовь моя ссыльная,
прости за то, что молчу,
прости за то, что не сильная
и сильной быть не хочу.

Прости за то, что несмелая,
от беды не уберегла,
и помочь тебе не сумела я,
и убить тебя не смогла.

***
Хмурую землю
стужа сковала,
небо по солнцу
затосковало.
Утром темно,
и в полдень темно,
а мне всё равно,
мне всё равно!
А у меня есть любимый, любимый,
с повадкой орлиной,
с душой голубиной,
с усмешкою дерзкой,
с улыбкою детской,
на всём белом свете
один-единый.
Он мне и воздух,
он мне и небо,
всё без него бездыханно
и немо...
А он ничего про это не знает,
своими делами и мыслями занят,
пройдёт и не взглянет,
и не оглянется,
и мне улыбнуться
не догадается.
Лежат между нами
на веки вечные
не дальние дали —
года быстротечные,
стоит между нами
не море большое —
горькое горе,
сердце чужое.
Вовеки нам встретиться
не суждено...
А мне всё равно,
мне всё равно,
а у меня есть любимый,
любимый!

***
Боюсь не ссоры, не разлуки,
а равнодушья этих встреч,
когда глаза твои и руки,
твои слова, твои обмолвки
и тёплое твоё дыханье
мне от тебя не уберечь.
Когда, не пророня ни слова,
слежу, спокойствие храня,
как ты свои подарки
снова
выкрадываешь у меня.
На сердце словно пласт тяжёлый
глухой тоски - сырой земли...
Я не хочу тебя чужого,
мне лучше, если ты вдали.
Молчи, не говори ни слова,
не пересчитывай грехи...
Я буду ждать того, родного,
он помнит - пели петухи...
В ночи печально и протяжно
перекликались...
Пряно, влажно
дышала осень...
И стихи
входили в комнату без стука
и разговаривали вслух:
"... Листья падают, листья падают,
стонет ветер, протяжен и глух..."
Он был со мной в часы рассвета,
когда туман в окне редел,
он знает это,
помнит это,
ведь он же в сердце мне глядел...
Он видел рощи в дымке млечной
и снег на шпалах впереди...
Он мой любимый, мой навечно...
Оставь. Не трогай. Уходи.

Я... свяжу тебе жизнь...
Из пушистых мохеровых ниток...
Я... свяжу тебе жизнь...
Не солгу ни единой петли...
Я... свяжу тебе жизнь...
Где... узором по полю молитвы...
Пожелания счастья...
В лучах... настоящей любви...
Я... свяжу тебе жизнь...
Из веселой меланжевой пряжи...
Я... свяжу тебе жизнь...
И потом... от души подарю...
Где... я нитки беру?
Никому... никогда... не признаюсь...
Чтоб... связать... тебе жизнь...Самое главное - Я... тайком распускаю... свою..

Кира Измайлова «Старые сказки»

          Как старые сказки смешны!
   Герой в них умен и отважен,
          Он ловко спасает принцесс
   Из их заколдованных башен.
   Он храбро бросается в бой
   С драконом, с двумя ли, с тремя ли...
   Так стоит ли спрашивать нам,
   Куда все драконы пропали?
   Преграды ему не страшны -
   Герою пристало ль бояться?
   Обманет герой колдуна,
   Заставит себе подчиняться...
   Отыщет принцессу свою,
   Спасет, расколдует, обнимет,
   Получит полцарства герой,
   Казну, положение, имя...
   На деле всё было не так.
   Не всех избежал он ловушек.
   Не раз попадал он впросак,
   Целуя зеленых лягушек:
   Не все превращались в принцесс,
   А кто превращался, бывали
   Подчас не милее тех жаб,
   В чьих шкурках свой век коротали.
   Случалось бывать и в тюрьме,
   И бегством случалось спасаться,
   А с голоду чтоб не пропасть,
   В солдаты пришлось наниматься.
   И гном ему меч не дарил,
   И эльфов он мудрых не встретил,
   Дракон его чуть не спалил
   И то невзначай - не заметил.
   Но он не сдавался, он шел,
   Добрался до башни высокой,
   Где девушку прятал колдун
   В холодной каморке без окон.
   Колдун оказался хитер
   И молод - противник опасный.
   Не смог совладать с ним герой,
   Все силы растратив напрасно.
   Колдун не смеялся над ним,
   Спросил: "Ты пришел за девицей?
   Ну что же, смотри, вот она,
   В шелках, не в цепях, не в темнице!"
   Устало он поднял глаза
   На стройную девушку в белом.
   Спросила она колдуна: "Ты звал
   Меня, муж мой? В чем дело?"
   Герой посмотрел на неё
   И вспомнил, как жил эти годы:
   Сражался, болел, голодал,
   Но стойко сносил все невзгоды...
   Она же, взглянув на него,
   Припомнила что-то как будто:
   Отцовский дворец, юный паж
   И первых признаний минуты...
   Теперь перед ней был не паж,
   Не глупый мальчишка, но воин.
   Он очень устал, он страдал,
   Но всё же держался достойно.
   Он молча спустился во двор,
   Коня оседлал и пришпорил.
   Себя он давно поручил
   Судьбе - с ней бессмысленно спорить.
   Утратила жизнь всякий смысл.
   Куда теперь деться бродяге?
   Осталась мечта позади...
   А там, впереди, реют флаги.
   Герой усмехнулся в усы:
   Несчастий на свете немало;
   От горя топиться в реке
   Герою совсем не пристало!
   И скачет уже кто-то встречь:
   "О рыцарь, принцессу спасите!
   Дракон утащил мою дочь...
   В награду полцарства берите!"
   "Куда улетел тот дракон?"
   И снова в азарте погони,
   По ветру хвосты расстелив,
   Летят быстроногие кони...
   Что было, то было - прошло,
   Сбрось прошлое, словно одежду.
   Назад не смотри, повернись -
   И снова вперед... За надеждой...

Ну что он смотрит?
Он жил в высотке на последнем этаже,
Он мне плеснул глоток шампанского в фужер.
На белых стенах кабинета
Портреты женщин неодетых,
И я сама уже почти что неглиже.

Ну что он смотрит сверху вниз,
Исполню я его каприз,
Он птица важная - я вижу по полету.
А я не то что влюблена
И от шампанского пьяна,
А просто так - сопротивляться неохота.

Печальный опыт я имела столько раз!
Вот на часы он должен посмотреть сейчас.
Зевнет и скажет: время - деньги,
Пойдем, хорош глазеть на стены,
И холодком плеснет из светло-серых глаз.

Ну что он смотрит сверху вниз,
Исполню я его каприз,
Он птица важная - я вижу по полету.
А я не то что влюблена
И от шампанского пьяна,
А просто так - сопротивляться неохота.

Он жил в высотке на последнем этаже,
Он так запутал мной придуманный сюжет,
И поняла я, что пропала,
В высотный плен навек попала,
И сам он тоже не торопится уже.

(Рубальская Лариса)

Вильям Шекспир.
(Сонеты)

И ты, как все красавицы, тиран,
Безжалостна в своей красе надменной,
Хоть знаешь ты, что я тобою пьян.
Что сердца моего ты клад бесценный.
Пусть многие - я буду прям с тобой -
Твердят, что ты не стоишь поклоненья.
Я не решаюсь вызвать их на бой,
Но для себя держусь иного мненья.
Я поклянусь, и пусть на целый свет
Свидетельствует мой влюбленный голос,
Что ничего прекрасней в мире нет,
Чем смуглое лицо и черный волос.
Не то беда, что ты лицом черна;
В поступках черных, в них твоя вина!

БАРМАГЛОТ

Варкалось. Хливкие шорьки?
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки?,
Как мюмзики в мове.

О, бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик,
А в глуше рымит исполин –
Злопастный Брандашмыг

Но взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дум.
В глущобу путь его лежит
Под дерево тумтум.

Он стал под дерево и ждет,
И вдруг граахнул гром –
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнем!

Раз-два, Раз-два! Горит трава,
Взы-взы — стрижает меч,
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч!

О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалу тебе пою!

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по нове,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.

Мне очень нравится стих Александра Блока.


Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.

Так пел её голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.

И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.

И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у царских врат,
Причастный тайнам, - плакал ребенок
О том, что никто не придёт назад.

Федор Тютчев.
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется,-
И нам Сочувствие дается,
Как нам дается благодать.

Эдуард Асадов.
Ну как на свете радость сбережешь?
А ты послушай сердце и услышишь:
-Пока ты дышишь-ты всего лишь дышишь.
А вот пока ты любишь-ты живешь.

А. Пушкин.
Пустое ВЫ сердечным ТЫ
Она, обмолвясь, заменила
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы;
И говорю ей: как ВЫ милы!
И мыслю: как ТЕБЯ люблю!

Дарить себя - не значит продавать,
И рядом спать - не значит переспать,
Не повторить - не значит не понять,
Не говорить - не значит не узнать.

Не значит не увидеть - не смотреть,
И не кричать - не значит не гореть,
И "промолчать", и "не найти ответ" -
Две вещи разные, в них родственного нет.

Стоять совсем - не значит не лететь
И замолчать - не значит умереть,
И замереть, когда увидишь смерть -
Не значит унижение стерпеть.

.... Бежать во мрак - не значит уходить
И отпустить - не значит упустить,
Не отомстить - не значит всё простить,
И порознь быть - не значит не любить...

И ладно бы постучался, хотя бы из вежливости. Ладно бы заглянул в окно: можно, мол, мне зайти? А он идет, как к себе домой, молчит, как немой, не здоровается, как не мой, пропусти, впусти. Ты у себя дома, а он – в пути, тебе до него еще расти и расти, у него даже шарф из седой шерсти и в глазах черти, чего его зря трясти. Иди, говорю, руки мой.

А руки у него холодней зимы, ты бы еще попросила у него денег взаймы, ты бы еще попросила его полы подмести, глупости. И он садится за стол, устал, а ты ставь на стол, чего Бог послал, он не будет есть, но ты достань салфетки, тарелки, противень. Он не спросит «что у тебя, пирог?», ему все равно – что творог, что горох, а ты поставь еду, как сдают урок – и садись напротив.

Он выплевывает слова, он их давно носил, он давно молчал из последних сил, он их выдыхает, рассказывает, вздыхает, воздух вдыхает, весел, и, кажется, отдыхает от всего, что его окружает – и бесит. А меня не бесит, я же не у него внутри, я в игре замри, я в глаза смотри, а главное, время не пропусти, когда он скажет: умри. Отпусти.

Я тогда встаю, подхожу к краю, воздуха в грудь набираю – и умираю. А он за мной, летит, как шальной, смеется, как заводной, он на небе не добрый, не злой – он там свой, как облако над скалой. Как рассвет в горах, как журавль в руках, как огромное больше неба «ах», он там всегда один, как монах, а я рядом с ним, рукавами путаясь в собственных снах.

А если бы ты, кричит, не умерла тогда, то до сих пор пасла бы свои стада, доставала бы сметану со льда, еда, страда и прочая ерунда. А я киваю – конечно, да, рукава закатаю сейчас, не беда, лечу-летаю, собой горда, а потом спрашиваю тихонько: «назад – когда?»

А он услышал и как воздух выпустили. Как из пушки палили-палили, да все ядра вылетели. Было много всех, а теперь все ушли и только мы остались, одинокие корабли. И он говорит - да пожалуйста, только потом, предупреждает, не жалуйся, назад не просись, не оправдывайся – мол, смелая была, да вышла вся. Летит, как с листа, распоряжается, и я знаю уже – обижается, расстраивается, снижается – иди, говорит, пожалуйста.

И снова кухня моя и мука в горсти, и тут меня начинает трясти. Только бы он еще раз сумел зайти, только бы еще раз меня выпустил. Мне-то не привыкать выть на звезды, мне пока рано летать, а ему поздно, у меня дом в мирах, а у него воздух, мне еще рано во мрак, а ему поздно, он уже был в бездне, ему дом небо, он только во мне ни разу не был, а ведь мне совсем недолго осталось здесь. Пусть только помнит, что я у него есть.

(neivid @ LJ) (http://neivid.livejournal.com/)

Фёдор Тютчев "О, как убийственно мы любим"

* * *
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!

Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя...
Год не прошел - спроси и сведай,
Что уцелело от нея?

Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горючей влагою своей.

Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебный взор, и речи,
И смех младенчески живой?

И что ж теперь? И где все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!

Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!

Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья...
Но изменили и оне.

И на земле ей дико стало,
Очарование ушло...
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.

И что ж от долгого мученья
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль, злую боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!

О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!

Михал Лермонтов "К..."

Мы снова встретились с тобой...
Но как мы оба изменились!..
Года унылой чередой
От нас невидимо сокрылись.
Ищу в глазах твоих огня,
Ищу в душе своей волненья.
Ах! как тебя, так и меня
Убило жизни тяготенье!..

Одиночество
Как страшно жизни сей оковы
Нам в одиночестве влачить.
Делить веселье - все готовы -
Никто не хочет грусть делить.
Один я здесь, как царь воздушный,
Страданья в сердце стеснены,
И вижу, как судьбе послушно,
Года уходят, будто сны;
И вновь приходят, с позлащенной,
Но той же старою мечтой,
И вижу гроб уединенный,
Он ждет; что ж медлить над землей?
Никто о том не покрушится,
И будут (я уверен в том)
О смерти больше веселиться,
Чем о рождении моем...

Мне очень нравятся хокку, которые использовались в качестве эпиграфов к каждой главе "Берега Хаоса" Вероники Ивановой (хокку тоже ее авторства). :)

1
Волны замерли
В ожидании бури:
Вдруг, пройдет мимо?

2
Плавный ток реки
Рвется первым порогом.
Сойти на берег?

3
Тишина штиля
На рейде жизни шепчет:
Берись за весла.

4
Шаги во дворе.
Ветер? Судьба? Входите:
Двери открыты.

5
Туман сомнений
Стек с тропинки событий.
Разъяснилось ли?

6
В сетях привычек
Нежится ленивый дух.
Спит? Нет, лишь дремлет.

7
Суета будней
За стенами крепости:
Душа в осаде.

8
Ярким пламенем
Пылает чужой очаг?
Не гаси. Грейся.

9
Осушил одну
Лужу тревоги. Шагнул…
И увяз в другой.

10
Совершил подвиг?
Не жди благодарности:
Она не придет.

11
Начало жизни
Не требует выбора,
Щадя наши души.

12
Открывая дверь,
Не спеши заходить внутрь:
Вдруг там новый мир?

13
Прошлое пришло
В дом под руку с будущим.
Рад видеть обоих.

14
В танце кружатся
Парой клинок и память.
Чей шаг острее?

15
Не трать лишних слов,
Чтобы запутать сердце:
Взгляда довольно.

16
Друзья и враги -
Лишь стороны монеты.
Рискнешь подбросить?

17
Мечтаешь любить?
Научись быть любимым,
Хоть самим собой.

18
Прощаясь с прошлым,
Не думай о будущем:
Оно подождет.

19
Что лучше дома?
Только люди, что живут
В нем вместе с тобой.

20
Волны уснули,
Обласканные бурей.
Но надолго ли?

класс!!! :bfinger:

Искала в сети подпись к авику на конкурс, и так как имя автора у меня не поместилось, то здесь размещаю полностью всё стихотворение.

Превращает принцесса в реальность мечту

Поздний час… дом уснул, смежив ставни – ресницы…
Задремала в листве соловьиная трель…
Только ей почему-то сегодня не спится…
И рисует она у окна акварель…

Золотисто – туманные светлые дали…
Кружевные мосты… замок… башня… балкон…
Здесь случайностей нет, и важны все детали…
Море… парус… рассвет… и, конечно же, Он…

Спит котенок в углу, лапкой нос прикрывая…
И мерцают при свете свечи вензеля…
С упоением, страстно, часов не считая,
Жизнь рисует свою третья дочь короля…

Не сверкают вдали грозовые зарницы…
Ветер спит в парусах бригантины в порту…
Спит весь мир… только ей почему-то не спится…
Превращает принцесса в реальность мечту…

Лариса Орлова

Есть где-то Кошачья Планета.
Там кошки, как люди, живут:
Читают в постели газеты
И кофе со сливками пьют...

У них есть квартиры и дачи,
Машины и прочий комфорт,
Они обожают рыбачить
И возят детей на курорт.

Летают в заморские страны,
Находят алмазы с кулак,
Сажают на клумбах тюльпаны
И даже разводят собак.

Роскошная жизнь на планете
У кошек, котов и котят!
Но странные жители эти
Всё время о чём-то грустят.

Как много игрушек хороших,
Как много пластинок и книг!
Вот нет только кошек у кошек...
Ах, как же им грустно без них!
                                  Усачев.

Есения, какое замечательное стихотворение!  :bfinger:
Я сразу представила своих кошаков на такой планете.  ;)

Борис Пастернак

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.

Ты появишься из двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то, впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.

Иванова Вероника «Ты просишь: "Расскажи мне сказку!"..»     
   
Ты просишь: "Расскажи мне сказку!"
Я повинуюсь. Но о чем?
Как кто-то в латах и с мечом
Драконов обижал напрасно?

"Какой ты грубый, право слово!" -
Срывается с надутых губ.
Да, милая, я груб и глуп,
И это для тебя не ново.

Я вижу в сложности изъяны,
А простоту хочу воспеть.
Теряюсь каждый день в толпе,
Но гостем прихожу незваным

К столу, накрытому для всех.
Печально? Да. Смешно? А как же!
Желаешь ездить в экипаже?
Я буду спицей в колесе.

Согласен зваться, кем угодно,
Хоть дураком, хоть мудрецом,
Хоть ротозеем, хоть скупцом,
Но не отдам одной свободы:

Жить. Полнокровно. Без опаски.
Чтоб сердце билось все сильней,
А ты, на шелке простыней,
Просила: "Расскажи мне сказку!..."

Устименко Татьяна «Кровь дракона»
Никто не назовет в каких краях,
В реальности или в объятьях сна,
В тумане, что родится на морях,
Была гора. А на горе - сосна.

Янтарь смолы там отливает льдом,
И на ветру как знамя реет крона,
А средь корней была пещера-дом
Последнего великого дракона.

И был он стар, он повидал века,
Хранил он время, как хранят богатство,
И времени бескрайняя река
С ним заключила благостное братство.

Он никогда алмазы не берег,
И в сундуки он не ссыпал монеты,
Он знание - сокровищем нарек,
И лишь его он собирал по свету.

Чтил солнца свет как будто талисман,
И в небе танцевал со звездой пылью,
А то, что кровь его - людей спасет от ран,
Не верю я - что это было былью.

Он жизнь ценил - как нам не оценить,
Умел любить - как ныне не умеют,
И верил мир - великого убить -
Ни люди и ни звери не посмеют.

Но грубые, с оружием в руках
Пришли к горе. Сосны поникла крона.....
Они мир сказки обратили в прах,
Убив того последнего дракона.

Искали жемчуга - но не нашли,
Испили крови - но сильней не стали,
И поняли, что зря сюда пришли.
Надеясь на жестокость мертвой стали.

А в мире стало чуточку темней.....
Порядка стало меньше и закона,
И той любви - что средь унылых дней,
Жила в крови последнего дракона.

Уильям Батлер Йейтс

Будь у меня в руках небесный шёлк,
Расшитый светом солнца и луны...
Прозрачный, тусклый или тёмный шёлк,
Беззвёздной ночи, солнца и луны.
Я шёлк бы расстилал у ног твоих.
Но я - бедняк, и у меня лишь грёзы...
И я простираю грёзы под ноги тебе!
Ступай легко, мои ты топчешь грёзы...

Состарилась, состарилась принцесса:
Спина согнулась, расшатались зубы,
И так уныло клок волос белесых
Поник на горностай потертой шубы.
Прошло сто лет, а принц не появился.
Она проснулась так, без поцелуя.
Быть может, он дорогой заблудился,
А может быть, расколдовал другую.
Сто лет, сто лет! Уж где тут выйти замуж!
Ветшают королевские палаты.
Разваливается старинный замок,
А слуги спят, волшебным сном объяты.
А там, под сводом дальнего покоя.
Отец-король на золоченом ложе
Спит, королеву приобняв рукою,
И мать намного дочери моложе.
Все больше седины, все меньше кружев...
Пришлось бедняжке, наконец, смириться
И вспомнить, что среди принцесс-подружек
Она слыла когда-то мастерицей.
Нашла на чердаке запас кудели,
Веретено — то самое, конечно,
И села прясть. И потекли недели —
Она прядет прилежно и неспешно.
Прядет, прядет у тусклого окошка,
Свою судьбу меж пальцев пропускает.
У ног свернулся старенький дракошка,
Во сне дымок колечками пускает.
Нет принца из сиреневого леса,
И все прошло, и ничего не жалко.
Состарилась, состарилась принцесса.
Скрипит, скрипит рассохшаяся прялка.
Юлия Вознесенская

Товарищ принц, да Вы с коня-то слазьте!
Присядем, пообщаемся приватно…
А конь у Вас какой-то странной масти.
Последствия химчистки… всё понятно…

Вы к нам сюда с каким же интересом —
Из Вашей-то не ближней заграницы?
Да что Вы говорите! Вам принцесса
Необходима, чтоб на ней жениться…

А что ж, у вас в принцессах недостача?
Поели всех коварные драконы…
Ну, ясно, ясно. Как тут не поскачешь
Жену искать за дальние кордоны!

Так, стало быть, четвёртый год в седле-то?
Я и гляжу: одёжка обтрепалась,
Жабо в пыли, нестираны манжеты,
И сами Вы… того… помяты малость.

А ничего. Оно так лучше даже.
Зато и стать мужскую видно сразу!
А то иной прискачет — весь в плюмаже,
Парфюм, батист, кружавчики и стразы…

А нам таких не надо и с деньгами!
Таким у нас приёма даже нету.
В батист-плюмаж-парфюм мы можем сами
Рядиться… ну, когда для этикету…

Короче, вот такой как Вы и нужен!
Я, кстати, Вам представлюсь для приличья:
Принцесса, настоящая к тому же,
Сертификат о качестве — в наличьи.

Ну, натурально, обморок от счастья…
Некрепок… но другого где же взять бы…
Матрёна! Глашка! Срочно губы красьте!
Очухается — сразу будет свадьба.

Он убегал… В него стреляли люди…
Проваливаясь лапой в рыхлый снег,
Волк твёрдо знал: спасения не будет
И зверя нет страшней,чем человек.
А в этот миг за сотни километров,
Был в исполнении ужасный приговор:
Девчонка малолетняя там где-то
Уже четвёртый делала аборт.
Малыш кричал!!! Но крик никто не слушал.
Он звал на помощь: «Мамочка,постой!!!
Ты дай мне шанс,чтобы тебе быть нужным!
Дай мне возможность жить! Ведь я живой!!!»
А волк бежал… Собаки глотку рвали…
Кричали люди пьяные в лесу
Его уже почти совсем догнали,
Волк вскинул морду и смахнул слезу…
Малыш кричал,слезами заливаясь,
Как страшно,не родившись,умереть!
И от железки спрятаться пытаясь,
Мечтал в глаза он маме посмотреть.
Вот только«маме» этого не нужно
Не модно стало,видите ль,рожать!
Она на глупость тратит cвою душу,
Своих детей«не в падлу» убивать.
А волк упал без сил… Так было надо —
Он от волчицы варваров увёл —
Одна она с волчатами осталась,
Когда он на себя взял приговор…
Собаки рвали в клочья его тело,
Но только душу волчью не порвать!
Душа его счастливой мчалась в небо —
Ради детей есть смысл умирать!!!
И кто,скажите,зверь на самом деле?
И почему противен этот век?
А просто человечнее нас звери,
И зверя нет страшней, чем человек!!!

А рыцарь где-то покормит кошку,
Но что поделать, коня ведь нету?
Наложит риса большую плошку,
С тоскою тихой возьмет котлету…
И с книгой сядет… Уже без света,
С луной одной, что в окне сияет…
Быть может там, вдалеке, хоть где-то?
Его принцесса сейчас засыпает…
Ведь так случилось, что нет драконов,
И где искать ее, непонятно…
Среди постылых кирпичных склонов?
Где лишь будильник лютует внятно…
Идет принцесса, обходит лужи…
Торопится рыцарь, средь зимней стужи…
Не то столетье, не та планета…
Быть может столкнутся они хоть где-то?

Между небом и твердью, на границе миров
Льётся время - река, бьётся сердце - любовь.
Здесь, поняв и постигнув и блаженство, и боль,
Под вечерней звездою повстречаться с собой...

Между небом и твердью, на границе миров
Повстречаться с собою, сбросив с тайны покров,
И, в безмолвии полном, под вечерней звездой,
Всё поняв и постигнув, согласиться с собой...
***
Через миг, через год, через тысячи лет
Ты меня не забудь, ты меня разыщи.
По осколкам сложи мой потерянный след,
Горстью звёзд освети путь тернистый в ночи.
 
Пусть дорога лежит сквозь века и миры,
Я навстречу тебе через время пойду.
Я услышу твой голос, пойму твой призыв,
И не важно: в раю ты иль в вечном аду.
 
Ты узнаешь меня, ты поймёшь в тот же час,
Отзовётся биением сердце в груди.
Нас судьба обвенчает, как было не раз
И ещё повторится не раз впереди.
 
В лабиринтах миров нам не даст заплутать
Путеводною нитью любви нашей свет.
Ты меня никогда не устанешь искать:
Через миг, через год, через тысячи лет...
Гордеева Евгения

А девочки вырастают
И ждать прекращают сказку,
И парус в тумане тает,
И с принца слетает маска...
Однажды мы понимаем,
Что парус нас не согреет,
Среди потерянных Каев
Ни рыцарей нет, ни Греев,
И, бросив в мешок заплечный
Терпенье, любовь и волю,
Идем выручать увечных
По стылому снежному полю...
Вот так, как листок из вербы,
Ассоль вырастает в Герду.

А что нам, людям, для счастья нужно?
Уютный домик, свое местечко,
Чтоб пахло вкусно, чтоб жили дружно
Две половинки, два человечка…
Чтоб чай с вареньем в любимой кружке,
Горшки с цветами, диван, два кресла,
И чтоб на кухне часы с кукушкой,
И пусть кукуют… так интересней…
Чтоб телевизор с большим экраном,
И на диване, укрывшись пледом,
И чтобы завтра — не очень рано —
Поспать спокойно… пусть до обеда…
Чтоб полка книжек, коробка дисков,
Все то, что греет, напоминает…
Сидеть тихонько, так близко-близко,
Такое счастье… А там, кто знает…

Я верю, что мы никогда не умрём,
А просто однажды окажемся где-то
В краях, где за рыжим шальным сентябрём
Придёт не октябрь, а нежное лето.

И будет так странно - так странно легко,
И нас не коснутся ни боль, ни тревога.
Мы вместе уйдём далеко-далеко,
Под шёпот листвы, золотою дорогой

Куда-то, где дней и недель нам не счесть,
Куда-то в манящий простор небосвода.
И там мы поймём, что любовь - она есть,
И там ощутим, что такое свобода.

© Юлия Вихарева

Я встретил женщину... Невозможную!
Как кошку мягкую, осторожную.
Я встретил женщину... Интересную!
И никому до конца неизвестную.
Я встретил женщину... Сумасшедшую!
Каким-то чудом в сей мир пришедшую.
Я встретил женщину... Дико страстную!
С горячим сердцем, огнеопасную.
Я встретил женщину... Очень нежную.
Как хлопья снега в погоду снежную.
Я встретил женщину... Очень грустную.
С тоской на сердце, да просто русскую.
Я встретил женщину... Очень разную.
Когда в заботах, когда-то праздную.
Я встретил женщину... Просто встретил.
Когда? Не помню. Я не заметил.
Я встретил женщину... Растворился
Весь в ней... А может быть, я влюбился?...
Влюбился в душу ее летящую...
Я встретил женщину! Настоящую!

Антон Казимир

А может просто встать с другой ноги,
И вместо кофе взять и выпить соку...
И повернуть свои привычные шаги
В ту сторону, где будет больше проку...

И в этот день проделать всё не так:
Поставить от конца к началу числа,
И самый незначительный пустяк
Наполнить добрым и высоким смыслом.

И сделать то, чего никто не ждёт,
И рассмеяться там, где столько плакал,
И чувство безнадёжности пройдёт,
И солнце встанет там, где дождик капал.

Из круга, заведённого судьбой,
Возьми и выпрыгни на станции безвестной...
Ты удивишься - мир совсем иной,
И неожиданнее жизнь, и интересней.

С утра дождит-нелетная погода,
Поникшая в углу стоит метла,
Я кофе пью,а мне лететь охота
К тебе,забросив к черту все дела.

А шалунишка дождь, не унимаясь,
То точкой,то тире стучит .Молю
-Уймись...Я дождь понять пытаюсь,
Предскажет может он судьбу мою?..

С утра дождит...нелетная погода
И заждалась давно меня моя метла.
Ей,как и мне,давно летать охота,
Забросив к черту все ненужные дела. Антонина Штейн

Я — принцесса, значит, первая красавица,
И никто не может быть меня милей.
Ежедневно прогонять мне очень нравится
За ворота всех влюбленных королей.

Ни один не рассмешил меня, как велено,
Ни один не смог загадок разгадать.
И напрасно царство надвое поделено —
Еще некому полцарства отдавать.

На горошине уснуть и не подумаю —
От нее болят неделю все бока!
А о принце я спрошу звезду мою —
Она знает, хоть и очень далека.

У меня пятьсот нарядов ненадеванных,
И сундук наполнен златом-серебром.
И из всех на свете дочек избалованных
Лучше всех я и приданым, и лицом.

Так что принц мне нужен самый потрясающий,
Остроумный, невозможной красоты,
Пользу развлечений понимающий
И умеющий завязывать банты.

В Новый год, бывает, чудеса случаются,
Вот и я большого чуда очень жду.
Пусть начнется и потом уж не кончается
В самом новом, самом радостном году!

Галина Загребина

С чего начинается книга?
С холста белоснежных страниц?
С идеи неясного блика?
Иль мыслей - кочующих птиц?
Иль зуда на кончиках пальцев?
Иль музы незримого танца?
Героев приснившихся лиц?
Событий, имён верениц?
С чего начинается сказка?
С далёких неведомых стран?
С палитры ли радужной краски?
Иль веры в красивый обман?
С 'Прощай' уходящего детства?
От скуки ли верного средства?
Забав легкомысленных фей?
Летучих фантазий людей?
С чего начинается чудо?
С сближенья счастливых планет?
Способности чувствовать чутко?
Чреды продолжительной бед?
Иль палочки взмаха волшебной?
Иль просто - событий стеченья?
С невинной ли шутки богов?
Со спора ли двух колдунов?
С чего начинается это,
Не знаю, но всё же начну…

© Дементьева Марина "Мир, где меня ждут"

Пока мы живы, можно все исправить,
Все осознать, раскаяться, простить.
Врагам не мстить, любимым не лукавить,
Друзей, что оттолкнули, возвратить.

Пока мы живы, можно оглянуться,
Увидеть путь, с которого сошли.
От страшных снов очнувшись, оттолкнуться
От пропасти, к которой подошли.

Пока мы живы... Многие ль сумели
Остановить любимых, что ушли?
Мы их простить при жизни не успели,
И попросить прощенья не смогли...

Когда они уходят в тишину,
Туда, откуда точно нет возврата,
Порой хватает нескольких минут
Понять — о боже! — как мы виноваты!

И фото — черно-белое кино.
Усталые глаза — знакомым взглядом.
Они уже простили нас давно
За то, что слишком редко были рядом,

За незвонки, невстречи, нетепло.
Не лица перед нами — просто тени...
А сколько было сказано не то,
И не о том, и фразами не теми.

Тугая боль — вины последний штрих —
Скребет, изводит холодом по коже.
За все, что мы не сделали для них,
Они прощают. Мы себя — не можем...

Эдуард Асадов

Тимьян и клевер, тимьян и клевер…
К луне лениво прильнули тени,
Оплыл на отмели след олений
И дама в алом раскрыла веер.

Молчанье дола, молчанье неба...
Железом хладным холмы изрыты,
Там жерла пушек кивают сыто,
Нутро мотора ворчит свирепо.

Беспечность танца, забвенье песни...
Иглой под кожу – в долине рельсы,
Озера горьки, проливы пресны,
А дивный отсвет вот-вот исчезнет.

Туманом дышит бессонный север,
У дамы в алом – седые пряди,
А веер наглым юнцом украден...

Сплелись, как войлок, тимьян и клевер,
Тимьян и клевер.

Софья Ролдугина

Рельсы время источило, через шпалы мох пророс,
Нотой резкой и фальшивой режет уши скрип колёс.
Кислым-кислым светом поит лунный серп сухую рожь.
Ржавый поезд, мёртвый поезд... Ты его так долго ждёшь?

Рельсы время источило, через шпалы мох пророс,
Нотой мягкой и сонливой плавит волю гул колёс.
Память медяка не стоит, ноги путает тимьян,
Тихий поезд, ржавый поезд... Отвези меня к холмам.

Рельсы время источило - верно, кончилась война.
Звёзды плавают в чернилах. Город тёмен, тих и наг.
Скрип колёс - как будто скрипка. Лунный серп к холму приник...
Сквозь неверный сон и зыбкий улыбнётся Проводник.

Софья Ролдугина