Мечтательница

Без названия

Первый и последний фанфик. Просто чтобы избавиться от этих настойчивых образов и слов в голове. Никаких ответов. Как есть.

Перо с едва заметным шорохом летало по бумаге, иногда замирало, иногда вычеркивало слово или целую фразу одной решительной линией... и снова продолжало полёт. Пишущая машинка – вещь, безусловно, хорошая, но уж очень громкая, а печатать быстро надо уметь. Он – не умел.
Шагов не услышал, но еще до того, как повернулась ручка и открылась дверь, успел подсунуть недописанный лист под кипу других листов и бесшумно придвинуть желтоватый типографский бланк с таблицей, заполненной чернильными каракулями, и схватить красный карандаш. Легчайшее прикосновение скользнуло по его волосам так, словно это была абсолютная случайность, – ну, задели рукой немного, хотя он прекрасно знал, – не было это никакой случайностью, поэтому улыбнулся про себя, да, да, мы такие суровые, такие стр-р-рашные, никаких глупостей и сантиментов...
На краю стола появился объемный длинный футляр из лакированной кожи каларны, и не простой, а муаровой. Сандра как-то сказала, что кожа с брюха молодой каларны, обработанная особым образом и покрытая специальным лаком, даёт вот такой черно-серебристый муаровый эффект, – и занимаются выделкой всего две соперничающие фирмы (а потом как бы невзначай полезла в сумочку именно из такой «муаровой» кожи).
– Чем занят?
– Как чем? Проверяю отчёты по аудиторской проверке в транспортном управлении, которую никто иной, как ты и устроил.
– Какая честная интонация. Какие честные глаза. Вот кто тебя научил так нагло врать? Отчёты он проверяет... – жёсткая сильная рука на миг сдавила плечо и разжалась... но не исчезла. – Опять сочинял?
– Ничего я не сочиняю, ты же знаешь. Так уж получилось, что свидетелей тех событий осталось не так уж и много, а тех, кто знает правду и видел... хм... всё иначе, с другой стороны, тех осталось ещё меньше.
– О да.
– А когда ты так ухмыляешься, картины прошлого у меня прямо-таки зримо встают перед глазами.
– О да-а...
– Видишь, это будет чистая правда, а не беллетристика.
– Смею ли я надеяться, что я там буду описан, как истинный злодей и чудовище при всех своих заслугах и вышедшем указе о полной и безоговорочной реабилитации? А в курсе ли вы, сударь, что моё имя ныне неприкосновенно?
– Я вполне в курсе, а вот малообразованные провинциалы продолжают выражаться твоим именем, потому как привычно и удобно, и мне кажется, это всё-таки лучше, чем услышать от якобы восторженной толпы: «Ура его высокопревосходительству, чтоб он здоровенький был!»
– Ах ты поганец... – рука опять сжалась и опять расслабилась на его плече, но это было теперь чем-то вроде игры  в «верю-не верю», которая привносила лишь остроту ощущений, а не страх. Страха больше не было.
– Я сам слышал, – сказал он, изо всех сил пряча усмешку. – А на одном из отдалённых островов, кстати, обосновалась секта, куда входят и люди, и кесу. Поклоняются благому серебряному богу, что избавил их от очень злых богов...
– Что?!
– Ты не волнуйся, никто твоё реноме жуткой жути не роняет, у них там в храме статуя их верховного божества –  ужасного вида демон, огромный,  с рогами... и с такими причиндалами, что впору ставить подобные алтари в домах терпимости. Залман фото сделал в последней командировке, показывал недавно... Сандра хохотала до икоты, а Марианна покраснела до корней... ну... до корней, в общем, – он не выдержал и начал смеяться. – Я правду говорю! Мы просто не хотели тебе показывать... а то устроишь им второе пришествие, они же начнут жертвы приносить... или что-нибудь ещё учудят. Если выживут.
–  Ты будешь и дальше заговаривать мне зубы, или всё-таки посмотришь?
И футляр из «муаровой» кожи сам собой придвинулся ближе по столешнице.
Откинутая крышка явила черное бархатное нутро, которое казалось бездонным ночным небом, где словно бы парило, не лежало, подлинное чудо ювелирного гения – браслет из светлого и темного серебра, – цветы-звёзды, в тонких ажурных выгибах металла притаились голубые бриллианты сердцевин и россыпи прозрачных бриллиантов, - капель росы.
Молчание стало затягиваться. Подарок был не просто роскошен, он был прекрасен до перехваченного дыхания...
– Мне кажется, или...
Крышка футляра захлопнулась так громко, что рука на плече чуть-чуть, но дрогнула.
– Я никогда это не носил и носить не стану.
– Да ты хоть знаешь, кто это делал, какой мастер и откуда?!
– Неважно... – голос становился прозрачней и тише, однако нотки стального упрямства звенели в нём те же самые.
– Дэнис... да какого чёрта?! Лидия! Прекратите немедленно!
– Не кричите на меня, пожалуйста...
– Хорошо. Нет, ты положительно хорошо устроился... прятаться за Лидию... мерзавец...
– Я не ширма, чтобы за меня прятаться. Просто я не такая... злая, как Дэнис. Особенно сейчас.
– Хорошо. Хотя нет, какое хорошо?! Я скоро начну своим же именем чертыхаться! Можете мне объяснить, барышня, почему вы не носите эти украшения? Чем лично вам они не нравятся?
– Они мне очень нравятся... но я для них слишком... бледный фон. Вот Александра...
– Да она и так получает всё, что я приношу ему, вам – так или иначе!!! В ней же до сих пор сидит эта жадная маленькая девчонка с загребущими лапками!
– Она умеет это носить...
– Лидия, прекратите говорить таким тоном, будто я душить вас собрался.
– Вы же знаете...
– Знаю, – сквозь зубы. – Дэнис. Дэнис, хватит, возвращайся. Забери и отдай... да кому хочешь. Хоть кесу какой-нибудь...
– Валеас... Вэл. Ты же знаешь.
Повисла тягостная минутная пауза.
– Ну, а вдруг я найду что-то такое, что ты наденешь-таки? Чудеса случаются, тебе ли не знать...
– Если то, что ты делаешь сейчас, это извинения... не надо. Ну, пожалуйста, перестань, ведь знаешь, чем это кончится, и ты сейчас занят, и я. Ну, Вэл, перестань же! У меня очень строгий начальник, и он не любит задержек с отчётами!
– И будет куда более строгий редактор...
– Ну уж нет. Авторская редакция. Ни Сандре, ни Залману... ни тем более тебе не позволю изменить ни строчки... Ай.
– Значит, отчёт по аудиту мне нужен через два часа.
– Ну, ура вашему высокопревосходительству... Ай!

И уже от двери прозвучал вопрос:
– А сам-то ты знаешь, что хотел бы получить в подарок?
Ответом была лишь красноречивая улыбка.
– Но не скажешь?
На стол легла очередная стопка бланков с таблицами, надо только подточить красный карандаш.
Дверь бесшумно закрылась.
Пусть помучается и подумает. Вдруг додумается... ведь чудеса случаются. Ему ли не знать...

"Без названия", анонимная публикация (С)